Мне кажется, Бог наделил меня способностью жалеть людей. Жалеть в старославянском смысле слова. У предков в Древней Руси не было принято говорить друг другу: «Я люблю тебя». Вместо этого употребляли глагол «жалити» или «жаловати», что означает – я желаю тебе всего самого хорошего, уважаю, чувствую, жалею тебя. Наверное, моя любовь как раз такого свойства. В силу возраста и опыта уже многие человеческие поступки хорошо понятны, я почти всем им могу найти, пусть не оправдание, но хотя бы объяснение. Если раньше какие-то поступки вызывали во мне негатив, то теперь их мотивы для меня ясны.

Я вдруг заметила, что люди для меня превращаются в «картинки с выставки», персонажи, образы. Чаще я просто наблюдаю за ними. Созерцательность – наименее травматичный путь во взаимоотношениях.

Мы не можем знать всего даже о хорошо знакомом человеке. У нас нет права друг друга судить, рубить с плеча категоричностью. Не стоит забывать, что у каждого своя интерпретация одного и того же события. Нам не всегда до конца известно, чем вызвано поведение человека в данной ситуации. Возможно, его вынудили обстоятельства. А узнав предысторию поступка, ты даже пожмешь человеку руку.

Если оставить человеку его право быть таким, какой он есть, собственные нервы будут целее. Мы же не осуждаем ромашку за ее желтую сердцевину и белые лепестки. Ведь иногда даже очень близкие люди начинают раздражать, и, как только мы включаем критику, настраиваемся на осуждение, все рушится. Конец любви, конец партнерству. Выключи критику, любуйся ромашкой! ☺

Как сказал Бродский: «Независимо от того, является человек писателем или читателем, задача его состоит в том, чтобы прожить свою собственную, а не навязанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь. Ибо она у каждого из нас только одна, и мы хорошо знаем, чем все это кончается».

По сути, люди – камикадзе. Каждый – смертник. Остается только любить и беречь друг друга, помня об этом.

Научиться прощать и научиться просить прощения – категории равнозначные. Эрих Мария Ремарк писал, что просит прощения не тот, кто виноват, а тот, кто хочет сохранить отношения. Я стараюсь следовать этому принципу, всегда готова первой извиниться, уступить. Любимым надо прощать все, чтобы не уйти в ссоре, ведь каждый день, каждый миг может оказаться для кого-то из нас последним. Примеров множество. Все под Богом ходим.

Потому то и «не отрекаюсь любя», говорю себе: «Бейся до последнего. Дыши. Терпи. Помогай, чем только можешь, но не покидай! Потому что, если покинешь, может случиться непоправимое…»

Там, где настоящие чувства – время и расстояние не имеют разрушительного эффекта. Можем годами не видеться с друзьями, а встречаемся, и пройденных лет как ни бывало. А когда присутствие любимого вовсе невозможно, я обращаюсь к нему песнями через пространство и время. Любовь к людям, меня покинувшим, продолжает жить, и сила ее не угасает.

Мне вспомнилась эпитафия на могиле Иосифа Бродского: Letum non omnia finit – «Со смертью не все кончается».

Любовь настолько многогранна, что пресытиться ею невозможно.

Почему-то принято думать, что человек нуждается в том, чтобы его любили. Мне кажется, намного важнее любить самому.

Сам факт, что ты влюблен – уже великое чудо. Дорожу такими моментами. И не важно, люби́м ли ты в ответ, надо уметь быть самодостаточным, получая максимум удовольствия и творческой пользы от собственного чувства.