Моя тяга к творческим группировкам началась еще в детстве с кружка «Художественное слово» в Доме пионеров Смольнинского района.

Как только был сдан выпускной экзамен в музыкальной школе, я начала осваивать гитару. Мой одноклассник очаровывал девчонок песнями Цоя, а сосед по коммуналке рвал мое сердце, играя за стенкой мелодию Spanish Romans Joex Interdits. И вот однажды я отважилась и попросила соседа научить меня нескольким аккордам. Он любезно согласился и показал мне Em, Am и Dm. И бездна разверзлась! Теперь я могу петь песни Высоцкого, Окуджавы, Дольского, Визбора! Могла бы… Но нет. Я чувствовала неохоту заниматься разбором полетов: снимать цифровки, заучивать слова и последовательность аккордов. Я поняла, что мне проще песни сочинять самой.

Побренчав на гитаре пару недель и разучив эти три аккорда, я сразу же организовала школьный Вокально-Инструментальный Ансамбль. Он целиком состоял из девочек и назывался «Камертон». Мы даже пару раз выступили на школьных вечерах.

Дальше – больше. Я тогда училась в медицинском училище № 5 на улице Зайцева. Ко Дню ВЛКСМ был объявлен музыкальный конкурс. Каждой группе нужно было исполнить комсомольскую песню разных периодов жизни страны. Нам достались 20-е годы. Признаюсь, мне было лень искать и разучивать подходящую композицию, да и время поджимало. Это сподвигло меня написать песню самой про стройки первых пятилеток в соответствующей тому времени стилистике. Тут же среди поющих одногруппниц я провела кастинг, отобрала тех, которые чаще попадали в ноты, и создала группу «Лига». На конкурсе состоялась премьера моей патриотической песни. Ее текст не отличался поэтичностью, был наивен и несуразен. Но своим куражом и вдохновенным исполнением мы взбодрили зрителя. Песня произвела фурор у всех собравшихся.

Именно тогда меня приметил Петр Малаховский – человек, который предопределил мою будущую профессиональную карьеру. На тот момент он преподавал в моем медучилище историю КПСС и обществоведение. Когда первый раз видишь Петра, то никогда не подумаешь, что он может что-нибудь преподавать, а тем более историю КПСС! Типичный хиппи огромного роста, с длинными не особо ухоженными волосами; добрейшей души человек из династии питерских научных интеллигентов, немного не от мира сего. И вот этот волосатый дядька пересказывал молоденьким девицам – будущим медсестрам, тезисы последнего партсъезда! Более абсурдное явление сложно было придумать. И когда группа «Лига» зажгла со своей псевдокомсомольской песней, он обратил на меня внимание. Правильнее будет сказать – вцепился в меня!

Петр уже много лет увлекался музыкой, играл на клавишных и гитаре, сочинял песни. Вот он и захотел поделиться ими со мной незамедлительно.

Так я постепенно влилась в группу «Нечто иное», создателем и идейным вдохновителем которой являлся Петр. Он по тем временам был «крутым перцем», потому что чуть ли не единственный в городе среди музыкантов-любителей обладал профессиональным оборудованием для звукозаписи. Помню, какой испытала культурный шок, впервые увидев у Петра настоящий японский синтезатор Roland D-20. Этот инструмент напоминал мне пульт управления полетами, а по цене в советское время был сопоставим с автомобилем. Не менее эффектно выглядела индонезийского производства шестиканальная портастудия. Внешне она напоминала обычный музыкальный центр – с вертушкой, радио, простым кассетником. Но второй кассетный карман с рекордингом на шесть дорожек делал этот агрегат сверхценным! На ней можно было записать сепаративно шесть инструментов!

Помню, что мы с ним быстро, чуть ли не в три дня, записали первое совместное демо. Я тогда впервые услышала свой голос в записи. Меня постигло страшное разочарование! Во-первых, я себя не узнала, подумала: «Нет, не может быть, это не я! Какой он мерзкий, противный, хриплый и сиплый!» И потом еще много лет я комплексовала из-за своих обертонов. Операция на связках тоже не особо помогла. Я переживала до тех пор, пока Иванникова Светлана Ивановна мне не сказала: «Что ты собственно переживаешь? Вот эти все твои нюансы, обертона, легкая сипотца – пойми – неповторимы, ты же такая одна на белом свете! Как тут можно стесняться? Это твоя фишка! Вот и культивируй ее, не зажимайся!» Такие простые, а какими важными оказались для меня слова! Низкий ей за них поклон!

Мои первые сочинения – это желание разобраться с собственными мыслями и наладить диалог с окружающим миром.

Я рифмовала строчки и писала песни сугубо для себя. Известность, признание поклонников – об этом не могло быть и речи! Я просто так жила. Складывала в ноты и слова свои эмоции.

Мне казалось, что творчество – это то, что оправдывает мое присутствие в этой жизни, мой способ отыскать ответы на вопросы мироустройства. Это размышления на темы веры, верности, любви, свободы, испытания, бунта, смерти…