Таджик слышал об «Эксперименте по намерению» и надеялся, что он станет кульминацией его мероприятия в виде некоего глобального миротворческого акта. Было ли мне интересно? Я окинула взглядом прикид Таджика, сборную солянку его просторной одежды, пеструю экипировку и древние сандалии. У меня были серьезные сомнения в том, что он со своими коллегами сможет вытянуть такое масштабное и сложное мероприятие, пока он не выпалил на одном дыхании ряд хорошо известных и очень авторитетных эволюционных и активистских организаций, которые уже согласились принять участие в «Едином событии»: Shift network, Pachamama Alliance, Four.Years.Go, а также церковь Агапе и многие другие. Когда утро переходило в день, я стала склоняться к согласию – и тому была веская причина. За несколько следующих месяцев Таджик докажет, что он экстраординарный сетевой работник.

Я потратила несколько дней на обдумывание того, как «Эксперимент по намерению» сможет лучше всего вписаться в намечавшееся мероприятие, а затем вспомнила о докторе Салахе аль-Рашеде. Кувейтец из уважаемой семьи, Салах собственноручно вел за собой движение за человеческий потенциал в арабском мире. Он учился в Великобритании и США и после получения докторской степени по психологии в Восточном мичиганском университете вернулся домой и учредил центр, чтобы делиться своими знаниями, почерпнутыми на Западе, проводя семинары и обучающие программы по саморазвитию и духовности. Салах также являлся хорошо известным активистом, призывавшим к миру в таких местах, как Палестина, в то время как другие фигуры, занимавшие высокие посты, подобно ему, требовали репрессий, подпитывая конфликт. В 2010 году он основал организацию «Салам» (то есть мир), которая теперь насчитывала несколько тысяч членов и имела свои отделения в 40 арабских городах по всему Персидскому заливу – от Газы и Каира до Эр-Рияда и Абу-Даби, – и каждая из этих групп собиралась раз в неделю вживую или по Интернету, чтобы совершать молитвы на благо мира. Книги самого Салаха, включая роман о просветлении, являются бестселлерами во всех государствах Персидского залива. После того как он запустил свои теле– и радиопрограммы, Салаху, необычайно высокому и импозантному бородачу с черными волосами, собранными в короткий хвост, стало практически невозможно показаться в Кувейте без того, чтобы кто-нибудь не попросил у него автографа. Он – это, по всем понятиям, Дипак Чопра Ближнего Востока.

Я познакомилась с ним в 2009 году, после того как он побывал на одном из моих семинаров. Тогда Салах с женой Сарой, управляющей его центром, посетил лондонский офис моей компании, чтобы предложить мне тур по Кувейту в следующем году. На нас произвела впечатление эта очаровательная пара, и мы с мужем согласились, решив предпринять это путешествие.

Но так случилось, что Брайан не смог выкроить свободное время, и мне пришлось отправиться одной. Прибыв в аэропорт Кувейта в следующем феврале, я моментально впала в панику и принялась одержимо оглядывать плотную толпу арабов в традиционной одежде, выискивая Салаха, его жену или кого-либо с табличкой с моим именем. Наконец я услышала, как меня кто-то зовет, но этот человек был мне незнаком. Когда Салах с Сарой приходили в наш офис, на них была одежда западного образца, но тот, кто звал меня, был одет в традиционный арабский тауб и красный, в полоску головной убор бедуина, а на женщине рядом с ним был черный хиджаб и никаб, и только по глазам можно было узнать ее.

Когда мы добрались до отеля, Салах показал комнату, где мне предстояло выступать на следующий день, и дал несколько культурных наводок.

«Мужчины будут сидеть с одной стороны, женщины – с другой, – сказал он. – Не пытайтесь пожать руку мужчине. Когда будете проводить практические упражнения, позаботьтесь, чтобы мужчины находились отдельно от женщин, и не просите их прикоснуться к участнику другого пола. И сделайте для них паузу в 11 часов утра на молитву».

Когда на следующий день я вошла в эту комнату и поднялась на сцену вместе с переводчицей, молодой женщиной из Сирии, одетой в нечто, напоминавшее серое пальто на молнии, и с плотно повязанным платком на голове, нас встретило море черных фигур с правой стороны, где сидели женщины, и белых с красным – с левой стороны, где расположились мужчины. Посетители обоих полов имели хорошее образование – среди них было много докторов, адвокатов и других профессионалов, и здесь присутствовали представители каждой нации Персидского залива – от Саудовской Аравии до Палестины.

Я обвела их взглядом – интеллигентных, вежливых, ожидающих – и подумала о том, что собираюсь преподать им: силу мысли для воздействия на их реальность. Это будет интересно.

Но уже в течение первого дня я была поражена их увлеченным проникновением в эти современные идеи о силе внушения, что по их ощущениям идеально накладывалось на религию, те или иные аспекты которой возникали практически в каждом разговоре. Во время утренних перерывов мужчины направлялись в угол комнаты, вставали на четвереньки, поворачиваясь лицом в сторону Мекки, и припадали к полу в молитве. После чего они тихо возвращались на свои места, даже представители таких консервативных стран, как Саудовская Аравия, и радостно вникали в мои явно западные идеи в духе нью-эйдж.

Моя аудитория оказалась крайне любознательной, но за эти два дня никто не задавал вопросов больше, чем я сама: Почему вы молитесь в 11 утра? Почему вы носите такую закрытую одежду? Что вы носите под этим черным плащом? (Ответ: Gucci). Закрытая одежда способствует снижению случаев изнасилования? Как вы относитесь к тому, что вам не позволяют садиться за руль? Как бы вы разрешили арабо-израильский конфликт? Волны любви с их стороны в ответ на все мои расспросы были поразительными, словно в благодарность за мое желание быть понятой. Под конец мне пришлось купить чемоданчик, чтобы сложить туда все полученные подарки: фотографии в рамках одной из посетительниц, прижимающей меня к себе; изысканные серебряные и бирюзовые украшения; модели традиционных арабских кораблей тех времен, когда Кувейт был главным портом; религиозные артефакты, включая сувениры из Каабы, расположенной в Мекке, святейшем месте для всех мусульман.

Салах организовал еще несколько семинаров в Дубайе и Турции, и всякий раз я влюблялась в свою аудиторию. Его последователи были идеальной группой, чтобы составить сильный противовес «Аль-Каиде».

Это была идея Салаха – открыть мероприятие выражением извинений от имени всех арабов, но я сказала ему, что Запад также должен принести извинения. Как бы Америка ни почувствовала себя оправданной за вторжение в Афганистан после атак 9/11; факт был в том, что потери афганцев превышали американские. Большинство жителей Запада не сознавали того, что порядка 100 000 невиновных афганцев были убиты, ранены, задержаны или депортированы из-за войны, развязанной маленькой группировкой арабских радикалистов, державших в страхе своих же соотечественников. Миротворцы, такие как мой друг Джеймс О’Ди, бывший директор Вашингтонского бюро Международной амнистии, который выступал свидетелем на открытых судебных процессах в таких раздираемых войной областях, как Руанда, убедили меня в том, что одним из скорейших способов восстановления согласия является искреннее и публичное извинение за прошлые ошибки.