– Он призывал вас к этому? – полюбопытствовала я.

– Опосредованно. Вскоре я поняла, что за его митинговыми экологическими лозунгами скрывались уязвленные чувства. Он не мог позволить себе купить приличную машину. Насколько я знаю, Андрей платил алименты. Да и не только в них дело! Штоль по своей натуре был жадноватым. Нет, иногда он пытался пустить пыль в глаза, купив дорогое шампанское, а потом по всякому поводу и даже без оного вспоминал о своих подарках и незапланированных тратах. Ой, наверное, теперь не стоит об этом вспоминать! Надо говорить только о хорошем, – Катя замолчала, сделала несколько глотков вина, потом встала, заглянула в комнату, где спали дети, снова вернулась в кресло и продолжила свои откровения: – Когда мы расстались, он стал меня преследовать, встречал около дома, около издательства, приносил цветы, ежиков…

– «Ежиков»? – переспросила я.

– Да, я коллекционирую фигурки ежей – фарфоровые, деревянные, металлические. Все, кроме мягких игрушек. Так вот Андрей стал таскать мне этих ежей целыми семействами. Даже не знаю, откуда он их брал. Может, по Интернету где-то заказывал? Я брала этих ежиков, чтобы его не обидеть. Вы бы видели, какое у него было жалостливое лицо! – Катя плеснула в наши опустевшие бокалы еще вина. Пригубив, она продолжила: – Когда я поняла, что главный редактор не собирается переводить меня с экологической помойки на культуру, то решила перебраться в Москву. Съездила туда на собеседование и успешно прошла его. Вернулась в Тарасов за вещами, а Штоль снова меня около дома караулит. Я успела отвыкнуть от этого, он уже несколько месяцев меня не беспокоил. А тут стоит у моего подъезда, как солдат на посту. Оказывается, он ждал меня по делу.

Из соседней комнаты донесся детский плач. Катя пошла к детям. Сначала проснулся один мальчик, потом второй. Она убаюкивала их минут десять, затем вернулась ко мне.

– Так какое дело было к вам у Андрея? – спросила я, чтобы Катя не пропустила этот момент.

– Он принес мне какую-то папку и сказал, что это – бомба, которую я просто обязана опубликовать. Но мне это было уже совершенно не интересно. Я приехала, чтобы уволиться из «Тарасовского вестника». А для глянцевого журнала, в котором мне предстояло вести рубрику о домашних интерьерах, этот материал не представлял никакой ценности.

– Катя, а вы хоть одним глазком видели содержимое той папки?

– Нет. Если бы я хоть какой-то интерес проявила к его «бомбе», Андрей бы от меня не отстал. Я посоветовала через несколько дней обратиться к главному редактору и даже дала его визитку, но Штоль, по-моему, ему не звонил. Или звонил, но его материал не заинтересовал. Думаю, ничего особенного у него и не было, в очередной раз хотел пустить мне пыль в глаза.

– А саму папку он вам показывал?

– Да, картонная папка с завязками, сейчас уже никто такими не пользуется, – сказала Катя, и я поняла, что речь идет именно о папке с докладом Майера. – Мой отказ опубликовать материал сильно обидел Андрея. Даже когда я сказала, что ухожу от него, он отреагировал не столь остро. Думаю, Штоль надеялся меня вернуть, а получив отказ написать на основе его материалов разгромную статью, он сник так, будто решая его судьбу, я поставила точку после слова «казнить». Наверное, если бы я продолжала работать в «Вестнике», то стала бы изучать его материалы, но мне это было уже безынтересно. Я мысленно была уже в другом месте. С Вадимом я познакомилась в редакции журнала, он был внештатным фотокорреспондентом.

– Так все эти фотографии в отелях его рук дело? – предположила я.

– Да, Вадим очень талантливый фотограф. Хотя фотография – это скорее его хобби, чем профессия. Мой муж из этих мест и с детства крутится в сфере гостиничного бизнеса. Его отец был управляющим отелем, но Вадиму хотелось создать собственный бизнес, и ему это удалось.

– А где же сейчас ваш супруг? – полюбопытствовала я.

– Проверяет отели, они разбросаны по всему побережью. Мне с детьми тяжело ездить из одного места в другое, поэтому я решила остаться здесь. Тем более Галина, вы ее сегодня видели, мне очень помогает. Она двоюродная тетка Вадима.

– А когда он вернется?

– Я и сама хотела бы это знать. Весь день не могу до мужа дозвониться. Раньше он сам едва ли не каждый час звонил, а сегодня от него ни слуху ни духу. Я до управляющего отелем в Небуге дозвонилась, он сказал, что Вадим занят. Там с бассейном какие-то проблемы, вот он их и решает. Но это еще в первой половине дня было. Неужели до сих пор не освободился? Не сам же он его прочищает?

– Возможно, другие проблемы возникли. Катя, вы сказали мне, что примерно две недели назад виделись с Андреем.

– Да, он снова свалился как снег на голову, причем на дачу. Я днем детей спать уложила, вышла на веранду и увидела, что кто-то стоит у забора. Только подойдя ближе, я узнала Штоля. Он сильно изменился, как-то возмужал, повзрослел. Я подошла к нему и сразу же предупредила, что я замужем, что у меня двое детей. Он сказал, что знает об этом, потом спросил, счастлива ли я. Мне не хотелось продолжать этот бессмысленный разговор. Я вообще не понимала, зачем он пришел, зачем он все это время следил за моей жизнью, виртуальной жизнью, – поправилась Катя. – Уйдя в декрет, я стала вести блог о детях и материнстве. Когда под моими статьями и видеороликами стали появляться лайки и комментарии некоего Ежика, я сразу догадалась, кто стоит за этим ником. Мне не нравилось, что он смотрит и читает мои посты. Они ведь чисто женской тематики, порой даже слишком интимны. Я писала о том, как быстрее восстановиться после родов, как кормить двух деток и сохранить грудь. Вот скажите мне, Таня, зачем все это мужчине?

– Думаю, о чем бы вы ни писали в своем блоге – о кулинарии, маникюре или рисовании картин по номерам, Штоль читал бы все это с одинаковым интересом. Вы не думали его заблокировать?

– У меня была такая мысль, но я не успела претворить ее в жизнь. Ежик вдруг сам пропал. – Катя замолчала, прислушиваясь, не проснулся ли кто из ее детишек. – Извините, я ненадолго оставлю вас.

– Да, конечно.

Я подумала, что Эльза могла дать Андрею понять, что знает о его интересе к блогу Кристины Луганской, и он перестал заходить на ее страницу. Приехав в Россию, Штоль решил отыскать свою бывшую возлюбленную. Возможно, это и было его основной задачей, а вовсе не обработка первой жены с целью получить согласие на вывоз Арнольда в Германию.

Тревога оказалась ложной, кто-то из мальчиков поворочался и снова заснул. Катя продолжила:

– Я решила окончательно покончить с Андреем. Не поймите меня превратно. Речь о том, чтобы вернуть ему то, что могло мне о нем напоминать. Все его подарки, статуэтки ежиков, я в свое время отвезла на дачу, чтобы они не напоминали о нем. Выбросить было жалко, я думала, что со временем обменяю их на что-то другое. Я даже списалась с одним коллекционером, но мы не пришли к пониманию. Он предлагал неравноценный обмен. Так вот, я попросила Андрея меня подождать, вернулась в дом, достала из шкафа пакет с ежами и отдала его Штолю прямо через забор. Он спросил меня, что там, а когда заглянул вовнутрь, то был сильно уязвлен тем, что я вернула его подарки. Перед тем как уйти, он сказал: «Я все понял, больше ты меня не увидишь». Больше я его действительно не увижу. Тогда меня это только обрадовало, а сейчас… сейчас я думаю, лучше бы он периодически возникал в моей жизни. По существу, Андрей был неплохим человеком, просто мы с ним не подходили друг к другу, а он не хотел это понять.