термокружку, и я нюхаю содержимое. Пахнет травами.

– Что там?

– Чай с бергамотом и какой-то фруктовой фигней. Мама сказала, тебе понравится.

– Мама? – сдерживаю смех. Так странно слышать такое от Демона. Как будто таких парней, как он, порождает тьма, а не живая нормальная женщина.

– Ну да, – спокойно отвечает Дима и вкладывает мне во вторую руку бутерброд, завернутый в парафинированную бумагу.

– Это тоже мама сделала? – спрашиваю, наблюдая, как Дима разворачивает упаковку так, чтобы я могла откусывать.

– Не перегибай, это я купил. Еще у нас есть фрукты, – он копается в корзинке для пикника, которую ставит на капот, заставляя меня удивляться еще сильнее. – Так, что тут еще? О, ништячки. Любишь? – он поднимает руку, в которой зажаты две шоколадки.

– Я такое не ем.

– А какое ты ешь? – спрашивает Дима, взяв для себя термокружку и бутерброд. Он усаживается на капот рядом со мной.

– Не погнем? – интересуюсь я.

– Ты ничего не весишь, Ангел. Чтобы погнуть этот капот, нужно штук двадцать таких, как ты.

– Штук? – снова улыбаюсь. Удивительно, но мне не обидно.

Несколько минут мы с аппетитом поглощаем свой ужин, глядя на город.

– А почему ты не ешь шоколад?

– Я ем, но определенной марки и только черный.

– Фигасе. Избалованная?

– Я за фигурой слежу, – обидчиво поджимаю губы. – Если бы не сегодняшнее… встреча, – проглатываю слово “свидание”, заменяя его более безопасным, – я бы и бутерброд в такое время не ела.

– Ты же худышка. Зачем тебе следить за фигурой?

– Я потому и худышка, что слежу. В противном случае кто знает, какой бы я была.

Дима отставляет кружку и берет меня за запястье, полностью обхватывая его пальцами.

– Смотри, какая ты тонкая. Даже через манжету куртки могу обхватить полностью, еще и карандаш влезет под пальцы.

Я лишь пожимаю плечами, потому что такой образ питания стал для меня уже привычным, и я даже не замечаю, что какие-то продукты просто ушли из моего рациона. Я в них не нуждаюсь, так что не испытываю мук.

– Как ты начала танцевать?

– О, гм, – прочищаю горло, потому что говорить ему правду я не намерена. Вряд ли хоть какой-нибудь парень хотел бы слышать мое нытье о жестокой матери и моих побегах в школу танцев, когда у нее были припадки ярости. – Мне просто нравился балет, и я пошла танцевать. Ничего особенного.

– Почему не танцуешь классический?

– Рядом с домом была современная школа хореографии, а хореограф из бывших балерин, которая после травмы уже не могла выступать. Одним из основных направлений она сделала контемпорари балет. Я даже не задумывалась, какими танцами заниматься.

– И ты вот так со старта начала танцевать такой сложный стиль?

– Нет, конечно, – грустно усмехаюсь я. – В детстве мама водила меня на балет, а потом… – прочищаю горло, подбирая слово, – перестала.

– А отец? – спрашивает Дима.

– А папа у меня хороший, – отвечаю я, не желая углубляться в тему семьи, которой у меня, по сути, никогда не было. – Ты разбираешься в звездах? – киваю на небо, и Демон поднимает голову. – Что это за звезда?

– Которая?

– Вот та, яркая.

Оказывается, Дима разбирается, причем неплохо. Он показывает мне несколько созвездий, зарабатывая в свою копилку еще несколько дополнительных баллов. Потом рассказывает какие-то мифы о появлении звезд так, что я даже заслушиваюсь.

Бутерброды съедены, чай допит, мы даже немного поели виноград, а потом я положила голову на плечо Демона, продолжая слушать его. И получилось так естественно, словно я делала так уже много раз. Но со временем низкий тембр Димы и его спокойный голос начали меня убаюкивать. После моего третьего зевка, Дима усмехается и проводит пальцами по моей щеке.

– Мне пиздец как не хочется отвозить тебя домой, Ангел, – тихо говорит он.

Я поворачиваю голову, и наши взгляды сталкиваются. Мы безмолвно обмениваемся впечатлениями этого вечера и новыми открытиями, которые стали откровением. Для меня так точно.

– Но надо, – говорю я.

Дима кивает, склоняется ниже и целует меня. Нежно, сладко, до головокружения.

Когда мы уже едем в машине, я думаю о том, что забыла расспросить о его семье, хотя хотела. В свете сказанного папой, что ни один из Громовых мне не подходит, теперь мне еще интереснее узнать о Диме больше. Только папе, наверное, не стоит говорить, с кем я ходила на свидание.

Демон всю дорогу держит меня за руку. Переключает передачи левой, ни на секунду не выпуская мою ладонь из правой.

Припарковавшись у моего подъезда, он глушит мотор. Я смотрю на него, лениво моргая. Моя голова покоится на подголовнике. И так мне хорошо в этот момент, что не хочется его прерывать. Кажется, сегодня я сдалась на милость Демона. Перестала сопротивляться своему влечению и просто позволила себе плыть по течению, с интересом ожидая, куда оно меня приведет.

– Не хочу отпускать тебя, – говорит Дима, склонившись надо мной и нежно водя кончиками пальцев по моей шее.

– Ты обещал отстать, – неуверенно произношу я, понимая, что и сама уже этого не хочу.

– Кажется, я тебя обманул, – отвечает он и накрывает мои губы в уверенном поцелуе в стиле Демона.

Глава 29

Демон

Как, оказывается, увлекательно соблазнять такую девочку, как мой Ангел. Когда вручаю ей букет цветов или с утра подаю высокий стакан с чаем, едва она садится в мою машину, у нее всегда такое удивленное выражение лица. Это даже забавно. Но забавнее то, что я тащусь от происходящего между нами.

Я по-прежнему хочу Ангела в горизонтальной плоскости, но даже это желание отходит на второй план, когда я вижу, как она проникается доверием ко мне.

Сразу после пар я отвожу Гелю домой и слегка провоцирую ее неприличными поцелуями. Заставляю краснеть и отводить взгляд, а потом снова смотреть на меня, сгорая от смущения. Сладкая, сладкая Ангелина.

Оставив Гелю дома и договорившись о вечерней встрече, еду в офис отца. Надо сказать, я немного на нервяке, потому что он позвонил сегодня и строгим голосом приказал прибыть к четырем. И я даже боюсь думать, что он узнал об Ангелине. Если это так, хер его знает, что делать. Идти против семьи я не стану, но и отдавать свою новую игрушку не хочу. Придется крутиться.

В офисе меня встречает Дэнчик. У брата непривычно серьезное лицо. Хотя чему удивляться? Тут он корчит из себя серьезного юриста, так что ему не пристало кривляться и ржать, как он делает обычно.

– Ты со мной? – спрашиваю, когда Дэн сопровождает меня до кабинета отца.

– Ага. Там уже