– Стоять и не рыпаться! – скомандовал Батяня Коробанову и приставил к его виску ствол пистолета.

– Всем лечь, мордой в пыль! – заорал капитан Колесниченко и угрожающе потряс автоматом Калашникова.

Кто не понял слов, тот понял жесты – рабочие-киргизы, у которых тоже были «калаши» за спинами, быстро легли на землю.

– Оружие кинули вперед! – приказал капитан Колесниченко.

Киргизы разоружились.

– Это что? – Батяня, не опуская ствол, показал на пухлую борсетку в руке Коробанова.

– Сумка, – ответил тот.

– Я понимаю, что сумка. А что в ней?

– Ничего такого.

– Показывай!

Коробанов открыл сумку. Она была полностью забита пачками баксов.

– Здорово. Давай.

Коробанову пришлось отдать борсетку Батяне.

– Это мое, – ноющим тоном проговорил узбек.

– Молчать! – крикнул на него капитан Колесниченко.

– Что в машине? – спросил майор Лавров у Коробанова.

– Хлопок, – ответил тот.

– Хлопок? – переспросил Батяня.

– Да.

– И все? – Лавров с акцентом произнес последнее слово.

– И все, – невозмутимо сказал Коробанов.

– Откуда? – продолжал спрашивать Батяня.

– Мой. Из Узбекистана, – не выдержал Сайфуддин.

– Ага, контрабанда, – догадался Батяня.

Он заметил, что когда намекал на еще что-то в мешках, ни у русского, ни у киргизов смятения на лице не возникло. Значит, точно не наркота..

– Я спрашиваю, контрабанда? – повторил Батяня.

– Здесь, в Кыргызстане, хлопок вырождается. А у нас он – классный. Но у нас платить всем надо больше… – говорил узбек. – Нам выгодно сюда возить.

– А потом в Россию? Да? Узбеки не хотят в таможенный союз, Киргизы хотят. А с этого навар имеют вот такие, как эти, – Батяня показал на Коробанова.

– Ты, десантура, не сильно геройствуй. Деньги эти многих кормят. От низа до самого верха. Лучше верни мне борсетку и вали отсюда, пока я тебя не запомнил, – Коробанов явно пришел в себя после неожиданного появления Батяни и капитана Колесниченко. Он догадался, что российские военные здесь не по прямому приказу, а больше по своей собственной инициативе.

Батяня коротко и точно в затылок ударил контрабандиста рукояткой пистолета. Тот свалился как подкошенный.

– Так, мы забираем вон ту машину, – сказал Батяня, показывая пистолетом на джип Коробанова. – А тебе, узбек, предлагаю быстро возвращаться домой, иначе надолго останешься в Киргизии изучать пенитенциарную систему этой страны.

– Что? – не понял Сайфуддин.

– В тюрьму попадешь, короче.

На слове «тюрьма», некоторые из лежащих на земле хлопководов зашевелились и недобро зашушукались.

– Всем не двигаться и молчать! – грозно рыкнул капитан Колесниченко.

Батяня пошарил в карманах у Коробанова, нашел ключ зажигания от джипа и пошел к светлому внедорожнику. Попятился к автомобилю и капитан. Вдруг из-за угла барака раздался выстрел. Пуля прорвала куртку капитана Колесниченко и улетела в сторону гор. Ему повезло, что в момент выстрела он резко шагнул к джипу.

Батяня отреагировал автоматически. Его рука сама направила пистолет в сторону звука выстрела, и указательный палец нажал на спусковой курок. Майор Лавров стрелял через боковое стекло внедорожника, в котором сразу же образовалась белая паутина трещин с черной дырой посередине. Из-за баранки выпал, держась за бедро, киргиз – охранник хлопкового хозяйства. Его рвение его же и подвело.

– Не дай бог еще кто-нибудь выстрелит! – громко произнес капитан Колесниченко. – Сдохнет!

– Эй, кто знает, – на контрасте, доверительным тоном, проговорил Батяня, обернувшись к лежащим киргизам, – куда летел синий вертолет?

– Что там, в горах? – уточнил капитан Колесниченко.

– Бывшая станция русских, – отозвался Баглан, – облака они высматривали.

– Ясно, а как туда проехать? – Батяня вставил ключ в замок зажигания японского внедорожника, примерил под себя черное кресло из натуральной кожи и отметил про себя: «Нормально».

– По шоссе, затем направо. Дорога обвивает гору, – продолжал объяснять молодой киргиз.

Кто-то из рабочих решил, что доверительный разговор обозначает, что уже можно встать.

– А ну, не шевелиться! – крикнул капитан Колесниченко, потрясая «калашом».

Пара человек опять нырнули в пыльную землю. Капитан забрался в джип и, не закрывая дверцы, держал лежащих на земле мужчин под прицелом.

– Этому передайте: пускай ищет свой драндулет в Бишкеке, на проспекте Мира… – Батяня завел двигатель и дал газу. Внедорожник буквально прыгнул с места и помчался в открытые ворота.

Уже за ними Батяня высунул в окно открытую борсетку. Из нее посыпались долларовые купюры, которые зеленым шлейфом, трепыхаясь в воздухе, полетели за автомобилем.

Майор Лавров понимал, что это зарплата рабочих за нелегкий труд, и он не хотел лишать их и их семьи этих денег. Когда серебристый внедорожник с затемненными стеклами «Субару Трайбека» скрылся из виду, рабочие поднялись и побежали собирать разносимые ветром баксы. Они даже не думали преследовать русских десантников и не посмотрели в сторону стонущего Коробанова. Впереди всех, стараясь обогнать товарищей, к зеленым бумажкам бежал Сайфуддин.

Жанболот очнулся на груди у Колкозбека и первое, что увидел, – лужицу уже подсохшей крови, что струйкой насочилась из вытекшего глаза этого сына гор. Под верхним веком у того торчал «утопленный» по самую шапочку гвоздь-сотка. Жанболот понимал, что перед ним мертвец, но, не поднимая головы от груди Колкозбека, еще раз для пущей убедительности прислушался, не дышит ли он, не стучит ли его сердце. Дикарь признаков жизни не подавал. Жанболот встал. Голова трещала и раскалывалась от боли. Молодой киргиз нащупал у себя на затылке три огромные шишки.

– Чуть не убила, сука, – прошептал он и осекся. Жанболот еще раз окинул взглядом ужасающую картину и вознес слова к Аллаху: – Прости его грешного, о Всемогущий.

«А как же его простить, – подумал Жанболот, – ведь он хотел надругаться над беременной». Молодой киргиз раскрыл ладони небу:

– О Всевидящий и Всеслышащий, прости меня! Это все водка, я ведь тоже желал прикоснуться к этой женщине… Да не поражай меня своим гневом…

И в этот момент у него возникла другая, более «приземленная» и очень страшная мысль: «Бог на небесах, а здесь, на земле, – Узтемир. А он уж точно будет в гневе и не простит – вонзит тесак в печень и оставит умирать!»

Жанболот с широко открытыми, как у безумца, глазами выскочил из блока, пробежал туда, где была комната майора Воскобойникова. Но ни его, ни его жены не было. Их не было и в третьем блоке.