– Он все время говорил таким покровительственным тоном, как старший брат. – Дэнни прощупывает почву, и мне это ясно.

Я не подаю виду.

– Правда?

– О да. Но не волнуйся. Я скажу ему, что намерения у меня самые достойные. – Он бросает на меня взгляд и криво усмехается, а во мне эхом отзывается растущее чувство глубокого разочарования. Искра желания флиртовать гаснет в груди.

Неужели я для Джошуа как младшая сестричка? Уже не в первый раз парень говорит мне такое. Застарелый стыд возникает вновь. Он поцеловал меня в лифте, и это противоречит братско-сестринской теории. Но повторить этого не пытался, так что, может, она и верна. Вспоминаю, как сказала Джошуа, что целоваться в лифте было здорово, и морщусь.

– Он не сказал о твоем звонке. Спасибо, что ты справлялся обо мне.

– Я и не думал, что он передаст тебе мои сообщения. Но это не важно. Я хочу сходить с тобой куда-нибудь еще раз. На этот раз поужинать. Тебя явно нужно хорошенько подкормить.

Нельзя не оценить его упорство, учитывая странность моего поведения и сегодняшний внешний вид. Пусть меня обворожил Джошуа, но это еще не означает, что надо отказываться. Смотрю на Дэнни. Если бы я бросила в огонь разорванный листок с написанным на нем желанием, Мэри Поппинс доставила бы именно такого парня.

– Поужинать – это иногда бывает неплохо.

Дэнни паркуется в зоне, где можно оставлять машину только на двадцать минут, я записываю его посетителем. Когда двери лифта открываются, я запоздало соображаю, что Дэнни проводил меня до десятого этажа.

– Спасибо.

Он выходит вместе со мной и заставляет остановиться.

– Не напрягайся сегодня.

Дэнни поправляет воротник моего пальто, задевая костяшками пальцев шею. Я упорно противлюсь искушению взглянуть налево. Джошуа может сидеть на своем месте и наблюдать за этой сценой, а может, он еще не пришел. Напряжение, вызываемое неизвестностью, мучительно.

– Ужин? Как насчет того, чтобы перекусить вместе сегодня вечером? Не повредит?

– Конечно, – соглашаюсь я, только бы он ушел.

Дэнни немного манерным жестом отдает мне ромашки, я выдавливаю из себя улыбку. Медленно, как на шарнирах, разворачиваюсь.

Раньше этот момент стал бы настоящим триумфом. Я грезила им наяву. Но когда я вижу Джошуа, который сидит за своим столом и резко стучит по столу стопкой бумаг, подравнивая края, мне хочется отмотать время назад.

Мы играем в новую игру. Правила мне пока неизвестны, но я уже знаю, что совершила неверный первый ход. Кладу ромашки на край своего стола и снимаю с плеч пальто.

– Привет, дружище, – говорит Дэнни Джошу, который развалился в кресле. Поза властного босса, она у него отработана превосходно.

– Ты здесь больше не работаешь. – Джош далек от того, чтобы проявлять любезность.

– Я подвез Люси и подумал, что стоит зайти и поинтересоваться, не в обиде ли ты на меня.

– Что ты имеешь в виду? – Взгляд Джоша режет словно бритва.

– Ну, я знаю, ты покровительствуешь Люси. Но я ведь ничем тебя не задел, верно?

Я барахтаюсь, как рыба на песке, под их коллективным взглядом.

– Ну да, конечно.

Чтобы бросать вызов человеку габаритов Джошуа, надо обладать немалым запасом смелости, и у Дэнни он, очевидно, имеется. Потому что он не отступается:

– То есть у тебя явно были какие-то проблемы. В пятницу ты разговаривал по телефону, как настоящий мудила.

– Она заблевала себе весь топ. У меня хватало проблем и без того, чтобы быть ее секретарем.

– Ты говорил типа как старший брат. Нам нужно это обсудить.

– Потише! – шиплю я, так как дверь в кабинет мистера Бексли открыта.

– Ну что ж, нет парней, достойных моей сестренки. – Голос Джошуа напитан сарказмом, но я все равно падаю духом.

Ужаснейшее утро!

– И ты прав. Я здесь больше не работаю, а потому могу свободно встречаться с Люси, если захочу. – Дэнни смотрит мимо меня на мой стол и приподнимает брови. – Ну-ну. Ты сам знаешь. Романтику никто не отменял.

Джошуа сердито сводит брови и закусывает ноготь большого пальца.

– Убирайся, пока я тебя отсюда не вышвырнул.

Дэнни целует меня в щеку, и я почти уверена: он сыграл на публику. Это был милый жест в его роли.

– Я позвоню тебе сегодня попозже насчет ужина, Люси. А с тобой нам, вероятно, придется еще поговорить, Джош.

– Пока, приятель, – произносит Джошуа фальшиво-дружелюбным тоном.

Мы оба смотрим, как Дэнни заходит в лифт.

Мистер Бексли ревет как бык в своем кабинете, и только тут я замечаю красную розу на своей клавиатуре.

– Ох!

Я полная и совершенная идиотка.

– Она была здесь, когда я пришел.

Я провела с Джошуа в одной комнате не менее тысячи часов и могу точно сказать: в его голосе звучит кристально чистая ложь. Роза прекрасна в своем бархатисто-красном совершенстве. В сравнении с ней ромашки выглядят как пучок сорняков, выдранных из канавы.

– Они были от тебя? Почему ты не сказал?

Снова раздается рев мистера Бексли, более раздраженный. Джош продолжает игнорировать его и пронзает меня взглядом:

– Лучше бы с тобой остался Дэнни. Не я.

– Он… Мы просто… Это… Я не знаю. Он милый. – Замешательство олимпийского уровня.

– Да-да. Милый. Необходимейшее качество в мужчине.

– В самую точку. Ты был мил со мной в выходные. Ты был мил, когда послал мне розы. Но теперь снова превращаешься в полного недоумка. – Последние слова я прошипела, как гусыня.

– Доктор Джош, – встревает мистер Бексли из дверного проема, – зайдите в мой кабинет, если вы готовы уделить мне минуточку внимания. А вы, мисс Хаттон, следите за языком. – Он досадливо фыркает.

– Простите, босс. Я сейчас, – произносит Джошуа сквозь сжатые зубы.

Мы оба разгорячились, еще пара секунд – и мы кинемся душить друг друга. Джошуа пролетает мимо моего стола и сметает с него розу.

– Да что с тобой! – Я хватаю цветок, и шип царапает мне ладонь.

– Я послал тебе эти дурацкие розы, потому что ты выглядела сильно расстроенной после нашей ссоры. Вот почему я не делаю для людей приятные вещи.

– Ау! – Я смотрю на свою ладонь. На ней формируется жгучая красная линия. Пытаюсь остановить кровь. – Ты поцарапал меня! – Я ловлю его за манжету и смертельной хваткой сжимаю запястье. – Спасибо вам, сиделка Джошуа, вы были необыкновенно добры. И спасибо вашему прекрасному брату-доктору.

Джош что-то вспоминает:

– Из-за тебя мне теперь придется идти на его свадьбу. А ведь я почти отделался от этого. Это твоя вина.