– Не могу гарантировать. Честно говоря, для «Сандерсон» мой жуткий образ подходит больше. Но самое прекрасное в этом то, что каждый вечер я буду возвращаться домой, к тебе, на свой диван. Невозможно было бы найти лучший выход, сколько ни пытайся.

– Каждый вечер? Ну, на длинных выходных меня не будет. Я уезжаю на неделю на «Скай даймонд». Не думаю, что ты в эти дни будешь очень занят.

– Возьми меня с собой, – вставляет Джош в промежутки между поцелуями. – Дорогу я знаю. Составил маршрут поездки. Перелеты и аренду машин. Я подлижусь к твоему отцу. Знаю, что сказать ему.

– Я не могу поехать с тобой туда.

– Мне нужно там побывать, чтобы начать все сначала. Чтобы я знал о тебе все.

– Ты точно любишь клубнику?

– Я люблю тебя, Люси Хаттон. Так сильно, что ты даже не представляешь. Прошу, будь моей лучшей подругой.

Я так глупо влюблена, что пытаюсь произнести это громко вслух:

– Я влюблена в Джошуа Темплмана.

Его ответ – шепот в ухо.

– Наконец-то.

Я отстраняюсь:

– Мне придется сменить пароль на компьютере.

– Да? И на что же?

– IloveJosh.

– 4eva, – отзывается он. – Навсегда.

– Ты взломал мой пароль?

Джош перекатывает меня на спину и улыбается с озорным видом.

Ничего другого мне не остается. Когда на меня, словно белый флаг, ложится простыня Джоша, «Игра в ненависть» прекращается. Это главное. Это чудо. И это навсегда.

– Да, верно. Навсегда. В какую игру нам сыграть теперь? – Я смотрю на Джоша, и мы играем в гляделки, пока в его глазах не вспыхивает искра воспоминания.

– Игра «Или что-нибудь еще» меня очень интригует. Можешь показать мне, как это работает?

Джош набрасывает на нас одеяло, отделяя от всего мира. Он смеется. Мой любимый звук в мире.

Потом наступает тишина. Его губы прикасаются к моей коже.

Пусть начнутся настоящие игры.