«Нет в мире совершенства», – вздыхала она. К матери она тоже заходила редко. Маргарита Сергеевна стала раздражать ее своим неиссякаемым оптимизмом. «Зачем, к чему она так бодрится? – спрашивала себя Ниночка. – Кому это все надо?»

Сережа не оставлял ее. Заходил, иногда с цветами. Три вялые гвоздики ставились в вазу, а Сережа водружался на кухне и говорил часами. Упиваясь собственными рассуждениями, он обычно съедал все конфеты и печенье, какие были в доме. Ночевать его Ниночка не оставляла. Он сделал ей предложение.

– Не судьба, – короток был ее ответ. И Сережа с этим быстро смирился, не обиделся и продолжал так же часто заходить, болтать и поглощать сладости. Крошки застревали в козлиной бородке, которую он отпустил.

Однажды вечером раздался телефонный звонок.

– Алло? – Она взяла трубку и подумала, что кто-то ошибся номером. Близнецы не очень-то баловали ее теперь своим вниманием, а у матери как раз шел мексиканский телесериал. Маргарита Сергеевна в это время никогда не звонила.

– Нинок! От кого прячешься? – раздался в трубке хрипловатый, чуть насмешливый голос. Это был Ник.

– Я не прячусь, – ответила Нина, – просто у нас теперь разные интересы.

– Интересы зависят от нас самих, – глубокомысленно произнес Ник. – У меня к тебе дело. Я могу заехать прямо сейчас.

– Если дело – давай, – вяло согласилась Нина. – Бери ручку, пиши адрес…

– Адрес твой у меня есть.

– Откуда? От мамы?

– Без мамы, что ли, я не могу разобраться? Или в милиции у меня никого нет? Через пару минут взял адрес твоей новой хаты, вот звоню, уже подъезжаю. Сейчас припаркуюсь, открывай дверь. Да не хлопочи, у меня все с собой!

Хлопотать она и так бы не стала. В холодильнике лежал пакет с печеньем на всякий случай, для Сергея, да половинка плавленого сырка.

– К черту на кулички забралась! – первое, что сказал Ник вместо приветствия, снимая в коридоре куртку и по старой советской привычке обувь. – На тебя наехали, что ли?

– Проходи, – сказала она. – А ботинки надень. Тапок твоего размера у меня нет.

– Нет, в натуре, что происходит? – удивленно взирал Ник на остатки былой роскоши в крохотной комнате. Букет роз и два пакета с чем-то тяжелым он грохнул на стол в кухне. – Говори, когда наехали! Святое дело, еще все вернем!

– Ты не волнуйся, никто не наехал. Я сделала все сама. Садись! – Она подвинула ему стул.

– Ну, ты, блин, даешь! После той хаты очутиться здесь… – Он в недоумении обвел взглядом стены. Мебель она поделила между близнецами. Из большого гостиного гарнитура оставила себе два книжных шкафа. Кроме них, в комнате стояли тахта и торшер. А в углу – китайская ваза. Парную к ней как-то во время пьяного дебоша расколошматил Фил. Эту Ниночка оставила себе на память.

– А где у тебя телевизор? – спросил Ник, оглядываясь.

– А я оба телевизора отдала близнецам. Мне он не нужен. Орет только, а смотреть нечего. – Тут она покривила душой. Маленький телевизор она как раз собиралась купить. Это она раньше думала, что может прожить без него. А теперь, когда она ничем не могла себя занять, он, может быть, пришелся бы кстати.

Ник держался, как подобает старому другу семьи. Нашел в кухне две рюмки, раскрыл принесенные пакеты, достал хороший французский коньяк, нарезал лимончик, сыр, колбасу, открыл коробку конфет, насыпал орешки.

– Ну, Нинок, дернем!

Они дернули. Сначала по первой, потом по второй…

– Теперь рассказывай!

– Что рассказывать? Нечего. – Но она все-таки рассказала. Как провернула обмен, расселила близняшек, чтобы не конфликтовали, если бы с ней вдруг что-нибудь случилось. О том, как она ходила в милицию, Ниночка умолчала. Сказала, что в принципе хотела бы устроиться на работу куда-нибудь преподавать, но не сейчас, а потом…

– Когда потом?

– Не знаю. Такая апатия, трудно поднять телефонную трубку. Но я хотела тебя разыскать.

– Зачем?

– Насчет джипа Фила. Я бы хотела продать его. Наверное, он еще стоит денег.

– На ловца и зверь бежит. Я нашел покупателя. Затем и приехал. Если ты не будешь на нем ездить, то лучше продать. С каждым месяцем он теряет в цене.

– Давай продадим. Я бы поехала отдыхать.

– Куда?

– Не знаю. – Раньше ей не нравилось на море. Лежишь, ничего не делаешь, только ешь и пьешь. Толстеешь на глазах, несмотря на купание. Что мыс Антиб, что Сочи, что Турция, один черт. Ей хотелось поехать посмотреть лучшие музеи мира. Поговорить в Лондоне на английском. Проехать по Пиккадилли и перейти пешком на Хаф-Мун-стрит. Посмотреть на дом, в котором жил Моэм. В Париже увидеть импрессионистов. Сходить в оперу. Раньше Фил и мальчишки не хотели об этом и слышать. А теперь, продав джип, она могла бы поехать туда, куда ее больше тянет. Но почему-то не было сил. Уж лучше правда куда-нибудь на пляж, погреться на солнце. Да на пляж и выйдет дешевле.

– Я как раз собрался на неделю в отпуск! Могли бы поехать вместе, – спокойно предложил Ник.

– Я еще не износила той пресловутой пары башмаков, – машинально сказала Ниночка, имея в виду королеву Гертруду, мать Гамлета.

– В натуре?! – не понял Ник. – Да я тебе обувной магазин куплю. Че, на башмаках теперь будешь экономить?

«Сережа бы понял, – подумала Ниночка. – Но кроме этого, что он может, Сережа?»

– Слишком мало времени прошло для того, чтобы выходить замуж, – пояснила Ниночка.

– А! Ты вот о чем! – Ник успокоился, откинулся на спинку стула, выпятил брюшко и почистил ногти. – Делов-то куча. Если это тебя беспокоит, так я с отпуском могу подождать. Год пройдет, и поедем!

– Не знаю, – сказала Нина. – Я не пойму, разве мало у вас с Филом было молоденьких девушек, что ты пришел ко мне с таким предложением?

Ник помолчал и поскреб макушку. Она у него уже стала порядком лысеть.

– Ну, ты меня знаешь, – сказал он. – Я особо не пью, и девки мне не нужны. Раньше думал, что не женюсь никогда. Пока был на войне, невеста нашла другого. Ну так и хрен с ней, с бабами не хотел иметь больше дела. А теперь вот захотелось приходить домой вечером, и чтобы дома была жена и пироги с капустой. И футбол по телевизору. И никаких чужих баб. – Он помолчал. – Ты человек верный, Филом проверенный, без заскоков. Если тебе это катит, то свадьбу сыграем в Европе. А потом вернемся сюда, купим квартиру, а на кухню – самую лучшую плиту! И ты испечешь мне пирог с капустой. Так что решай.

– Ну, не знаю, – сказала она. – Дай мне время подумать.

И вот опять свили гнездо вороны в старом дворике, и Маргарита Сергеевна сидела у телевизора и вязала, а на балконе опять зацвели петунии. Ниночка разливала на кухне чай, раскладывала варенье.

– Что мальчики? Как живут? Бабушку не вспоминают?