Арион пискнула, стоны наполнили воздух вокруг нас. Рот Уинтер чуть приоткрылся, будто она собиралась либо сбежать, либо рассмеяться.

– Нам стоит поторопиться. Я не хочу, чтобы нас застукали.

– Оближи меня, – приказал Марко. – Сделай меня твердым, Ари.

Уинтер удивленно распахнула глаза, вероятно сообразив, что набрела на свою сестру, а потом послышался шорох расстегиваемой молнии…

– О да, – простонал парень. – Твою мать. Глотай его, детка. Глубже.

Стиснув челюсти, Уинтер сделала несколько шагов в сторону дома, а затем пустилась бежать.

Я улыбнулся. Ну, ну, ну…

Юркнув через очередной проход, я натянул капюшон на голову и медленно последовал за ней в темный пустой дом вдали от шумной тусовки.

Ее очень легко напугать.

Ох, как хорошо.

Семь лет назад

Я вздрогнула, сглотнув неприятный привкус во рту. Черт, что она делала?

Торопливо перейдя вдоль живой изгороди к кирпичной стене, я свернула направо и побежала к черному ходу. Повернув ручку, ворвалась в дом, захлопнула за собой дверь и заперла ее.

Желчь подступила к горлу. Зачем моя сестра это сделала? Во время вечеринки, в лесу? Господи.

Я не знала, что у нее есть парень. Ари не упоминала о нем после моего возвращения. Какого черта?

Все еще паникуя из-за услышанного, я прикрыла рот ладонью.

Это часто случалось? Другие люди тоже будут лапать друг друга на нашей лужайке всю ночь? От отвращения меня чуть не вырвало.

Может, если бы последние пять лет я провела здесь, в обычной обстановке, то не была бы настолько шокирована, но… проклятье. Кроме фильмов, видео на YouTube и редких разговоров по ночам с подругами в общежитии в Монреале, я ни с чем подобным не сталкивалась… Романтическим или типа того.

Надеюсь, ей хотя бы хватило ума взять презерватив.

Пройдя по кухне, я перешла коридор, обогнула перила и поднялась по лестнице. Музыка до сих пор гулко гремела где-то вдалеке. Я бы хотела остаться на вечеринке, но решила уйти еще до того, как услышала Арион с тем парнем в кустах.

Щеки у меня вспыхнули от смущения, когда я вспомнила парня, подошедшего ко мне несколько минут назад.

«У тебя футболка немного просвечивает», – запинаясь, пробормотал он мне на ухо.

В его словах не было недоброжелательности, но я все равно ощутила стыд.

Подавив порыв скрестить руки на груди, я попыталась сделать вид, что это пустяк. Я иногда чувствовала свои соски даже под лифчиками. Что тут поделаешь.

С его стороны было любезно предложить мне толстовку. Даже мило.

Я добралась до своей комнаты и слегка прикрыла дверь, на случай, если Арион приведет своего дружка в дом. Все входные двери я заперла, чтобы никто из гостей не пробрался внутрь, но моя сестра знала, где спрятан ключ.

Сорвав с себя майку, я натянула спортивный лифчик и опять надела майку. Бюстгальтеры я носила практически постоянно, потому что генетика наградила меня щедрее, чем большинство танцовщиц, однако благодаря диетам и тренировкам слишком пышными формами я все-таки не обладала.

Стоило мне единственный раз обойтись без белья, как кто-то сделал замечание. Великолепно.

Я подхватила свои пуанты с комода, но остановилась и положила их обратно, вместо этого нащупав чешки. Затем открыла дверь, вышла из спальни и вытащила телефон из заднего кармана. Едва касаясь перил для поддержки, я нажала на верхнюю часть дисплея. В ответ мужской голос произнес:

– Десять-тридцать.

Арион проведет у бассейна еще несколько часов. У меня есть куча времени.

Пока я спускалась по лестнице, сзади внезапно скрипнула половица. Остановившись, я повернула голову.

– Арион?

Не слышала, чтобы она заходила.

– Арион, ты здесь? – снова позвала я, на сей раз громче.

Мне ведь не послышалось?

Сейчас везде было тихо. Никакого ответа не последовало. И новых скрипов тоже. Но мой пульс все равно участился. Я прислушалась на мгновение, перебирая в мозгу все возможные объяснения.

Домашних животных у нас не было.

Родители уехали.

В доме я находилась одна.

Может, это ветер?

Сжав свой сотовый, я нервно водила пальцем по углу экрана.

– Телефон, – произнес виртуальный помощник, когда я случайно нажала на иконку приложения. От неожиданности я вздрогнула. И в этот момент половица скрипнула опять. После короткой заминки я переступила с ноги на ногу. Пол снова заскрипел. Значит, это из-за меня? Оглянувшись, я навострила уши. Готова поклясться, что звук донесся сзади.

Я пошла дальше. Паркет нашего старинного особняка жалобно поскрипывал под моим весом, пока я спускалась по лестнице в небольшой бальный зал.

Все в порядке. Я только что зашла домой, а до этого все двери были заперты.

Войдя в просторное помещение бального зала, я отсчитала шаги и мысленно представила его, воскресив в памяти детские воспоминания. Стена слева, обращенная к фасаду здания, почти полностью состояла из огромных окон с длинными кобальтовыми шторами. Темный деревянный пол всегда сверкал в свете электрических свечей, установленных в массивной люстре на потолке. И я по-прежнему помнила белый камин у дальней стены, полку которого украшала к каждому Рождеству.

Точнее, мама позволяла мне ее украсить, но потом приходила сама и все «исправляла» втайне от меня.

Я надела чешки. Мои ступни слишком болели, чтобы возиться с пуантами. Взяв пульт от стереосистемы, установленной у стены, я включила плей-лист, нашла трек Nothing Else Matters группы Apocalyptica, прибавила громкость и бросила пульт вместе со своим телефоном на стол. Затем обошла квадратную танцевальную площадку, отмеченную наждачными стикерами, истершимися за годы моих визитов домой на праздники и каникулы. Когда родители устраивали банкеты, здесь расставляли столы и стулья, однако сейчас комната пустовала. Наверное, я могла бы увеличить репетиционную площадку, учитывая отсутствие мебели, в которую не врежешься.

Зазвучала музыка. Я прошла по периметру, отсчитывая шаги и покачивая головой в такт виолончелям. Подстраиваясь под счет «раз, два, три, четыре и пять», встала на носочки и развернулась кругом, когда вступили другие инструменты.

Согнув запястья, я расправила пальцы, вскинула руки вверх, склонила голову, двигаясь по наитию. Позволяя музыке просочиться внутрь и поглотить меня.

Да.

Знакомый трепет возник в животе. Я кружилась и исполняла па, ощущая энергию мелодии, разливавшуюся под кожей.