— Я состою при короле. Охочусь, ловлю рыбу, играю в кости и гольф. Сижу рядом с ним в совете, слушаю перепалки его графов. Выделяю информацию, которая может быть ему полезна. Моя жизнь полна. Я, конечно, гораздо старше короля. Когда он был мальчишкой, я учил его держаться в седле.

— А она была рядом с ним? Я имею в виду его мать, — с любопытством поинтересовалась Элизабет.

— Иногда. Но шотландцы так ее и не приняли. Конечно, я верю, она любила мужа, но разрывалась между ним и братом-англичанином. После смерти короля Якова IV она, вероятно, поняла, что лишилась защитника, и решила позаботиться о себе. Сначала вышла за Ангуса, но он женился на ней ради власти, которую она могла ему дать. Осознав это, Маргарет развелась с ним. И теперь замужем за человеком, намного ее моложе. Но должен признать, она очаровательная женщина, и этот Стюарт ее обожает.

— Вы весьма проницательны, — отметила Элизабет.

— Как и полагается шпиону, — пошутил он.

— Но вы сказали, что не занимаетесь этими делами, — напомнила Элизабет.

— Каждый чужеземец при здешнем дворе по той или иной причине шпион, ягненочек мой, но, разумеется, никто в этом не признается, — усмехнулся он.

— Я не нахожу происходящее здесь особенно интересным или стоящим запоминания, — серьезно сказала Элизабет.

— Верно, — согласился Флинн. — По крайней мере не сейчас. Но время от времени случается нечто, достойное внимания моего короля.

— Поэтому вам неинтересны повседневные события, — уточнила Элизабет.

— Вы правы. Кого интересует, сколько раз король посетил туалет, конечно, если он не стар и не умирает?… — вздохнул Флинн и, меняя тему, спросил: — Итак, вы готовы участвовать в состязании лучников?

— Готова. Вы достойный наставник.

— Возможно, нам стоит еще попрактиковаться, — предложил он.

— Если мечтаете снова меня поцеловать, Флинн Стюарт, — лукаво прошептала Элизабет, — предлагаю забыть о луках и найти укромный уголок, где можно ласкать друг друга, не опасаясь посторонних глаз.

— Пытаетесь обольстить меня, ягненочек? Если таково ваше намерение, буду счастлив услужить вам.

К его восторгу, она густо покраснела.

— Нет! Нет! Я не желаю быть соблазненной, но мне понравилось целоваться с вами, а вы и не пытались подойти ко мне с того дня, как мы стреляли излука, — пояснила Элизабет. — Или вы не находите меня достойной вашего внимания?

— О нет; ягненочек, я нахожу вас более чем достойной, — заверил он и, взяв ее за руку, повел к маленькой рощице, отделявшей дворец от дома ее дяди.

— В саду дядюшки нас никто не увидит, — смело заявила Элизабет и, сунув руку в потайной карман розового платья, вытащила ключ от калитки.

Флинн остановился и подтолкнул ее к старому дереву.

— Смотрю, вы, ягненочек, — дерзкая штучка! Но не стоит играть в подобные игры, если не готовы платить полную цену.

— Мне говорили, что в любовных играх нет выигравших, — засмеялась она.

Он стоял совсем близко, и она жадно вдыхала исходивший от него запах мужчины.

— Кто вам это сказал? — прошептал он, коснувшись губами ее лба.

— Моя мать.

— Мудрая женщина, — признал он и, приподняв ее подбородок, завладел губами в пылком поцелуе.

Его губы были теплыми. Сухими. Жесткими.

Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Он осторожно приоткрыл губами ее губы и проник языком в рот. Элизабет вздрогнула, но он крепко держал ее. И искал ее язык своим. Она отступала. Он наступал. Наконец их языки соприкоснулись.

Она затрепетала, словно по жилам разлился жидкий огонь. Жар и холод одновременно охватили ее. Непонятно, как она ухитрялась оставаться на ногах, и с трудом поняла, что он крепко ее держит.

Наконец Элизабет вздохнула и отстранилась.

— Очень мило, — прошептала она.

— Похоже, у вас большие способности к поцелуям, ягненочек, — засмеялся он.

— Приятно это слышать. Я только недавно начала целоваться.

— Ах да, другой шотландец, — вспомнил он. — Мне следует ревновать?

Теперь настала очередь Элизабет рассмеяться:

— Ни к кому не стоит ревновать. Я целую вас, позволяю вам целовать меня, потому что мне это нравится.

— Будьте поосторожнее с подобными речами, Элизабет, — остерег он. — Я знаю, как вы прямы и откровенны. Но другой мужчина на моем месте может понять вас неправильно и сочтет вас распутницей. Я-то вижу, что это не так. Но я человек честный — в отличие от большинства придворных. А вы… помимо всего прочего, вы водите дружбу с Анной Болейн.

— Почему вы не женаты? — неожиданно спросила она, меняя тему. — У вас есть любовница? Насколько я понимаю, почти у всех Стюартов они есть.

— Я не женат, потому что мне нечего предложить жене. Хотя мой отец — король, но я считаюсь бастардом, и у меня почти ничего нет, кроме громкого имени: ни земли, ни дома, почти никаких владений. Я служу своему единокровному брату, отдавая ему любовь и верность. Я не могу позволить себе иметь жену, не говоря уже о любовнице. Любовницы обходятся куда дороже, чем жены.

— Но наверное, вашему брату стоило бы вознаградить вас за службу, — предположила девушка. — Вы находитесь в таком же положении, как когда-то мой отец. Однако, его наградили рукой моей матери, а в те времена именно она была наследницей Фрайарсгейта. Вам нужна богатая жена.

Что, во имя Господа, она мелет? Неужели предлагает себя этому человеку только потому, что он ее поцеловал? Нет! Она находила его общество приятным, а поцелуи пьянящими. Конечно, это неплохое основание для замужества, тем более что родные твердят: пора идти к алтарю. Бедный человек из хорошей семьи не осмелился бы добиваться ее. Значит, это она должна добиться его.

— Богатая жена-шотландка, — мягко поправил он, подчеркнув слово "шотландка". — Я всегда буду служить своему королю, ягненочек. Моя преданность простирается дальше уз крови. Мое рождение было случайностью, и все же отец дал мне свое имя, был добрым и любящим. Когда умерла моя мать и меня фактически выгнали из дома, опекун брата признал меня и принял к себе. Мне дали цель в жизни, мне подарили доверие. Я шотландец, ягненочек, и всегда им останусь.

— Думаю, мне хотелось бы получить еще один поцелуй, — объявила Элизабет, обнимая его. — Хотите целоваться со мной, Флинн Стюарт?

Он отвергал любые предложения: прямые и завуалированные. А ведь мог бы стать ее мужем. Но возможно, она сумеет его убедить. В конце концов, ее отчим — шотландец, и это обстоятельство никого не волнует, если не считать короля.

Подняв голову, она одарила его обольстительной улыбкой.

Но к ее стыду, он рассмеялся и покачал головой:

— Вы настоящая плутовка, Элизабет Мередит, и быстро усвоили правила придворных игр. Не уверен, что мне это нравится. И все же я был бы глупцом, отвергнув то, что мне так легко предлагают.