— Красоту навожу? — подсказала любезно. — Так понимаешь, если вдруг я не избранная, хотя бы умру красивой.

— У-у! — выдохнул он, в бессилии сжимая кулаки.

— Терпи. У садовника, ухаживающего за розарием, всегда исколоты пальцы.

— Ты не роза — непонятный цветок с колючками, что цветет изредка!

— Вот как?! Тогда что за ревность?

Тизарин растерянно захлопал ресницами. Конечно, привык, что перед ним все на цырлах ходят, в любви клянутся.

— Ну, Гленапупа! — процедил, угрожающе нависая надо мной.

— Что, Ковен!? — задрала я нос, показывая, что не боюсь. И он, взбешенный, вылетел из покоев, оглушительно хлопнув дверью. Но едва в ушах перестало звенеть, явилась тизария Нельмела.

— Вижу, между вами полыхает пламя, — она взглядом оценила мое почти детское декольте. Неглубокое, скромной лодочкой, но, видимо, от меня и такого не ожидали.

— Интересный ход. Главное соблюсти баланс и не превратиться в непримиримых врагов. Кстати, как уроки? Чем-то не довольна? — от ее улыбки мурашки проступили

на коже

— Постигать знания всегда непросто. Но есть поговорка: тяжело в учении — легче в укрощении.

— Занятная поговорка, — тизария нервно махнула ярким веером. — Что ж, пожелаю успехов в обучении.

Она ушла, а я почувствовала себя выжатой, как после двухчасового допроса.

Вернулся Варк и, игнорируя меня, уселся на коврик. Я опустилась рядом на другой. Охрана и компаньонки встали поодаль, но не удивлюсь, если где-нибудь в кустах притаился шпион. Паранойя, ага.

— Думай о яйце, — небрежно бросил жрец. Его надменность злила — вот я и представила, как выращиваю из маленькой песчиночки огромное страусиное яйцо, а потом бью им по лысой башке — и содержимое растекается по наглой мине…

— Учти, твое настроение передается златокрылам, — встрял в мечты противный голос.

Приоткрыла глаз. Варк невозмутимо сидит, медитирует. И как догадался? Подметил злорадное выражение на моем лице? Или действительно настроение передается? И тут, будто в подтверждение его слов, Фрося замахала длинным хвостом, одной лапкой заскребла пол, а потом бросилась на меня. Но в последний момент чуть отклонилась и прыгнула на ствол близлежащего дерева. Ловко поднялась к густой кроне с душистыми белыми соцветиями. Раздалось шебуршание, на землю полетели листья, а потом по стволу с воплями съехал человек в зеленой одежде. Но Фроська не отставала от него. Носилась вокруг, подобно сторожевому псу хватала зубами за штанины и шипела.

Я не могла произнести ни слова. А если бы была в ином настроении, посмотрела на Варка с чувством или обронила бы какую-нибудь глупость — все дошло бы до ушей тизарии!

А Фроська все продолжала вредничать: разрывала горшки с цветами, пару раз хрустнула пауками, бегала по занавескам, срывая их… Представив, что было бы, если бы на ее месте оказался огромный дракон, решила отнестись к занятиям ответственнее. Сосредоточилась и долго «растила» новое яйцо, пока не дернуло внезапно распахнуть глаза. Опа… — и поймала самодовольный взгляд Варка! Пусть, пусть! Я только зло, что сама творю, забываю, а тому, кто меня обидел, все-все припомню!

Наконец он решил, что достаточно. Шумно вобрал в легкие воздух, несколько раз выдохнул и повернулся ко мне.

— Старайся научиться контролировать эмоции. Не забывай о посте душевном и телесном, — после занудных наставлений я горестно вздохнула, и он снисходительно добавил: — Понимаю, у избранной много важных дел. — Оценил мое платье. — Но все же следует выучить молитвы. Я пришлю молитвенник.

— А потом скажешь, что я обязательно что-то напутаю, и сократишь? У тебя же как: не сделал мне мелкую пакость — день прожит зря.

— Возможно, — наглец даже не стал отпираться. — Но без примеров невозможно научиться четко и лаконично оформлять мысли, узнать богатство и красоту лагеарнского языка.

— А что, простых слов златокрылы не поймут?

— Ты права. Заклинатели общались с ним специальными командами. Их тоже следует выучить, — я недоверчиво прищурилась, на что он добавил. — И забыл: надо изучить тайный язык, чтобы сохранить вашу тайну общения.

Варк общался чинно, смотрел равнодушно, но после этой фразы я поняла: он сейчас стопроцентно пошутил. Посмотрела на него удивленно, но жрец остался непроницаем. Кивнула и задумчиво ответила, но в его же духе:

— Под вашим чутким надзором, господин старший жрец, я все могу. Даже лично высидеть яйцо, выращенное из песчинки.

Его глаза блеснули озорством.

— Рад, что в тебе, Гленапупа, проснулись усердие и серьезное стремление постичь знания, — поклонился, показывая, что урок завершен.

Хотелось пнуть «сенсея», а вместо этого, кряхтя, поднялась. Ноги затекли, и первые шаги дались с трудом.

В сопровождении своей маленькой свиты вышла из балкона в покои, а там Ковен. На диванчике развалился вальяжно, ягоды ест, запивает вином.

— Вижу, закончили, — ухмыльнулся он, — пойдем, — достал из вазы цветок и лениво встал.

— Куда? — недоверчиво уточнила. Ага, нашел девочку на побегушках.

— Перечишь тизарину? — улыбка сошла с его лица.

— Увы, под гнетом ответственности за Лагеарнию вынуждена отказаться, — ответила с достоинством, развернулась на пятках и пошла к двери.

— Стой! — гаркнул Ковен, от чего я припустила опрометью. Не далеко убежала, но тизарин бегающий за мной — все же приятнее, чем я за ним. Он, настигнув, схватил меня за руку и процедил зло:

— Ты!

— Я! — задрала голову, понимая, что хожу по лезвию. — Избранная! Между прочим, дракона! Поэтому, многоуважаемый тизарин, держи себя в руках. — И посмотрела на его пальцы, сжимающие мое запястье.

Ковен в поисках Фроськи опасливо огляделся по сторонам, но она, засранка, где-то запропастилась. Наверно, осталась с Варком. Изменщица!

Убедившись, что телохранительницы нет, он недобро оскалился.

— А она сверху, — соврала.

«Храбрец» задрал голову, и я негромко рассмеялась.

— Ненормальная! — пробурчал Ковен, но руку отпустил.

— Доводов не осталось — переходим к оскорблениям? Или грубой силе? — посмотрела с укором.

— Фха! — раздалось неожиданно рядом, и мы оба подпрыгнули. Это снующая под ногами Фроська фыркнула.

— А сама-то без охраны никуда! — укоризненно кивнул Ковен на синенькую ящерку. И все же из-за проявленной слабости смутился, а, может, крыть больше было нечем в споре, поэтому бросил цветок, что держал в руке на пол, и ушел.

При разговоре моя свита и тизарина держалась на расстоянии, чем я и воспользовалась. Вприпрыжку побежала по коридору, а компаньонки в многослойных платьях ринулись за мной. Но я шустрая. Перед поворотом оглянулась, показала язык и спиной наткнулась на… Цитарпа, который схватился за свое костлявое плечо и озлобленно просипел: