– Козел-собака, что за дела? – опешила Тяпа. – Похоже, тут не бревна, а ноги людям пилят!

Вряд ли подобная мысль посетила бы меня на трезвую голову, однако я все еще была «под хмельком».

В один короткий и страшный миг в моей памяти промелькнули пугающие кадры из триллера «Техасская резня бензопилой» в сопровождении отнюдь не бодрящей мысли о том, что голливудские маньяки, оказывается, распространились по миру гораздо шире, чем я думала. Лоб мой мгновенно покрылся холодным потом, который секунду спустя крепко промокнул густой зеленый мох не замеченной мною вовремя дубины. Я с разбегу приложилась своим высоким челом к нижней ветви могучего дерева и под треск и шипение посыпавшихся из глаз искр опрокинулась на спину.

Какое-то время меня ничего не интересовало, потом черное безмолвие нарушили голоса.

– Вставай, дурища! Поднимайся и уноси ноги, пока тебе их не отпилили! – бешено орала Тяпа.

– Танечка, Танечка, Танечка, – бессмысленно скулила Нюня.

Скажу прямо, я не в восторге от относительной красоты своих конечностей, однако очень дорожу ими – всеми без исключения. Перспектива, кратко обрисованная Тяпой, заставила меня мобилизоваться. Лишиться ног под пилой маньяка? Ползти по лесу, как раненый летчик Мересьев? Нет уж, дудки! Я взметнулась вверх, как баллистическая ракета, в последний момент увела голову от соприкосновения со все той же дубовой веткой, развернулась в полете и помчалась туда, откуда пришла (плюс-минус тридцать градусов). Сориентироваться абсолютно точно мешали панический страх и сильная головная боль. Ничего не скажешь, уж прогулялась на свежем воздухе, так прогулялась!

По снежной насыпи я вскарабкалась с проворством землеройки, через обледенелое бревно скользнула с ловкостью дельфина, обгоняющего волну, по тропинке понеслась, как лесной олень… И за первым же поворотом с разбегу врезалась в неспешно шествующего Никиту.

– Какая встреча! – он с радостной готовностью принял меня в объятия.

– Пусти! – я забилась, тщетно пытаясь вырваться.

– Эй! Что случилось?

Атлант перестал улыбаться, придержал большой теплой рукой мой трясущийся подбородок и участливо заглянул мне в глаза.

– Я там видела такое… Такое… – жалким голосом Нюни захныкала я. – Просто ужасно! Там мужчина!

– Значит, не одного меня потянуло на природу из номера без удобств, – резюмировал Никита. – И что такого? Хочешь сказать, что ты никогда не видела писающих мужчин?

Он сначала недоверчиво нахмурился, а потом расплылся в самодовольной улыбке:

– Так вот почему ты прямо-таки рухнула, когда я вылез из-под одеяла! Тебя потрясла моя мужская стать!

– Щас! Размечтался! – Тяпа грубо вытолкнула опешившую Нюню из зоны контакта. – Это я-то мужиков не видела? Да я, чтоб ты знал, даже замужем была!

– Чтоб я знал? – Атлант изобразил задумчивость. – Полагаешь, эта информация может мне пригодиться?

– Послушайте, Никита! – я прогнала Тяпу вслед за Нюней и обратилась к атланту со всей возможной рассудительностью.

– Мы вроде уже перешли на «ты»? – напомнил он.

– Послушай, Никита! – чтобы не отвлекаться от темы, я не стала спорить и безропотно приняла предложенную поправку. – Уверяю тебя, на меня не производит сокрушительного впечатления вид нормального мужского тела.

– Это что за намек? – атлант опять нахмурился.

– Никаких намеков! Там, в лесу, я увидела мужчину, которому отрезали жизненно важный член организма…

– О господи! Ну, к чему это словоблудие? Почему бы попросту не сказать: «Я увидела мужика без ноги»? – раскритиковала меня Тяпа.

Она была права. Привычка изъясняться многословно и красиво, позаимствованная у интеллигентных родителей и преподавателей библиотечного факультета, меня подвела. Простодушный Никита понял мои слова по-своему.

– Ох, ни фига себе! – он уважительно присвистнул. – Ну, тогда я тебя понимаю! Февральским вечером в диком лесу увидеть евнуха– эксгибициониста – это действительно нечто особенное!

И пока я, округлив глаза и рот, соображала, что можно сказать на это абсурднейшее заявление, жизнерадостный атлант скомандовал:

– Айда, я тоже хочу посмотреть!

С этими словами он сцапал мою вялую руку и потащил меня в лес.

Вдвоем с крепким молодым мужчиной гулять по темному лесу было почти не страшно. Я говорю «почти», потому что Нюня все-таки трепетала, опасаясь покушения на то, что она искренне считает самым дорогим, – на мою женскую честь. Однако Никита проявил к этому бесценному сокровищу великолепное пренебрежение, чем вызвал тайное неудовольствие Тяпы.

Меня, если честно, тема спонтанных сексуальных контактов не волновала вообще, голова трещала так, что я почти не слышала хруста снега и веток под ногами. И слов Никиты, который по пути к месту дислокации одноногого типа пытался светски со мной беседовать, я тоже не слышала. В конце концов он это понял, перестал обращать на меня внимание и сосредоточился на осмотре местности.

Никакого одноногого на пенечке под елочкой не было и в помине. Почему-то это меня ничуть не удивило. Я бы даже согласилась считать Одноногого Черного Человека мистическим созданием или навязчивой галлюцинацией, но Никита, дотошно исследовав окрестности, уверенно заявил:

– Тут кто-то был!

Он высоко поднял брови и выжидательно уставился на меня, словно предполагал получить в ответ некую важную информацию. Получил малоосмысленный и затуманенный страданием взгляд, понял, что толковых свидетельских показаний не дождется, пожал плечами и вновь превратился в более или менее галантного кавалера.

Обновленный интерес к моей персоне атлант проявил бестактным вопросом:

– Слушай, что это у тебя с лицом?

– С лицом? – Я стянула перчатку и осторожно ощупала свою физиономию.

На лбу обнаружилась большая и болезненная шишка, выпирающая, как деревянная фигура на носу корабля.

– Это я ветку не заметила и ударилась.

– У тебя зрение плохое? – сочувственно спросил Никита и тут же заботливо взял меня под ручку, очевидно, претендуя на благородную роль поводыря бедной слепой девушки.

– Зрение у меня хорошее, – ответила я, максимально отодвинувшись. И с подачи язвительной Тяпы добавила: – У меня компания плохая.

– Это ты про японцев говоришь? – Никита ловко притворился, будто не понял, что последней репликой я хотела ущучить лично его. – А и в самом деле, что это за общество для милой девушки – толпа инородцев! Они тебе кем приходятся?

– Большой проблемой, – вздохнула я.

– Хочешь об этом поговорить? – Бархатный голос Никиты зазвучал мягко, вкрадчиво.

– Подумаешь, психоаналитик нашелся! – фыркнула мне в ухо Нюня. – Сейчас предложит прилечь на кушетку!