– Мне очень жаль, – тихо проговорила я. – Если бы я знала, не стала бы в шутку говорить, что ты совершаешь добрые поступки только для своей выгоды.

– Да ничего. – Он слегка сбавил скорость. – Ведь, по правде говоря, ты права. И бабушка права. Я просто никогда не хотел, чтобы Эми знала меня таким.

Я не удержалась, потянулась к переключателю передач и накрыла руку Уэсли своей рукой. Его кожа была теплой и мягкой, а под моей ладонью бился равномерный пульс. Я уже забыла о своей дурацкой машине, о ссоре с Кейси. Мне лишь хотелось, чтобы Уэсли снова улыбнулся. Даже своей этой ненавистной самодовольной ухмылочкой. Невыносимо было смотреть, какую боль он испытывает, думая о том, что, возможно, потеряет уважение сестры. Мне хотелось помочь ему. Мне были небезразличны его чувства.

О боже. Мне были небезразличны его чувства!

Через десять минут «Порше» притормозил у моего дома. Я взяла свои вещи и потянулась к ручке двери.

– Спасибо, что подвез, – бросив взгляд через плечо, я увидела, что Уэсли все еще хмурится. Ох, ну ладно! Почему бы и нет? – Знаешь, можешь зайти, если хочешь. Папа еще не вернулся с работы.

Уэсли заглушил мотор и улыбнулся.

– Ах ты грязная девчонка. Кажется, ты пытаешься меня совратить?

– Это невозможно. Ты уже развращен дальше некуда, – заверила я его.

Мы вышли из машины и вместе прошагали по дорожке к дому. Я достала из сумки ключи и отперла парадную дверь, пропустив Уэсли вперед. Он окинул взглядом гостиную, и я вдруг почувствовала себя неуверенно. Наверное, сравнивает наш дом со своим почти-особняком. И сравнение явно не в нашу пользу. Ведь у нас даже не вылизанный таунхаус, как у Джессики.

– Мне нравится, – сказал Уэсли, повернулся и взглянул на меня. – У вас уютно.

– Кажется, «уютно» – это эвфемизм для «тесно»?

– Да нет. Я серьезно. У тебя удобно. Мой дом слишком велик даже для четверых, а поскольку я большую часть времени там провожу в одиночестве… Твой мне нравится больше. Уютный дом, как я и сказал.

– Спасибо. – Я обрадовалась. Правда, мне было все равно, что он там подумает, но все же…

– А где твоя комната? – спросил он и подмигнул.

– Предвидела, что ты это спросишь. И кто кого совращает? – Я подхватила его под локоть и повела вверх по лестнице. – Вот. – Показала на первую дверь. Предупреждаю, комната с табакерку.

Он открыл дверь и заглянул внутрь. Потом обернулся ко мне со знакомой ухмылкой. – Ну, нам места хватит.

– Для чего?

И не успела я опомниться, как Уэсли схватил меня за бедра и подтолкнул в собственную спальню. Он захлопнул дверь, развернул меня, прижал к стене и начал целовать так яростно, что я уж подумала, что у меня шея переломится. Я оторопела, но когда удивление прошло, прильнула к нему. Я обняла его за шею и поцеловала. Он крепче взял меня за талию и стянул джинсы так низко, как получалось, не расстегивая пуговицы. Потом просунул руку под резинку моих трусиков, и его пальцы коснулись моего разгоряченного тела, которое тут же пронизали электрические разряды.

Через несколько минут он вдруг отстранился.

– Бьянка, можно спросить тебя кое о чем?

– Нет, – выпалила я, – не буду я делать тебе минет. Даже не проси. От одной мысли противно, и это унижает мое достоинство… Нет. Никогда.

– Хм. Это, конечно, печально, но я хотел спросить тебя совсем не об этом.

– О. – Я немного смутилась. – Тогда о чем?

Он опустил ладони мне на плечи.

– От чего ты пытаешься убежать?

– Что?

– Я знаю, что твой бывший уехал из города несколько недель назад, – проговорил он. – Но все еще чувствую, что на душе у тебя неспокойно. Мне бы хотелось верить, что дело во мне – что ты никак не можешь насытиться, – но я знаю, что есть другое объяснение. Так от чего ты бежишь, Бьянка?

– Ни от чего.

– Не ври.

– Тебя это не касается, понял? – Я оттолкнула его и подтянула джинсы. Потом на автомате села на колени перед кучей чистого белья и начала его складывать. – Давай сменим тему.

Уэсли сел на пол рядом со мной.

– Хорошо. – Он разговаривал со мной, как с ребенком. «Я наберусь терпения и подожду, пока ты сама мне все расскажешь». Что ж, не повезло ему. Этого никогда не произойдет. Уэсли Раш – моя игрушка для сексуальных забав, но никак не мой психиатр.

Я складывала одежду, и мы говорили о школе. Разложив вещи аккуратными стопками, я встала и села на кровать.

– Не уберешь их в шкаф? – спросил Уэсли.

– Нет, – ответила я.

– Тогда зачем складывала?

Я вздохнула, растянулась на спине и сбросила кеды.

– Не знаю, – честно ответила я, опустив голову на подушку и уставившись в потолок. – Привычка, наверное. Каждый вечер складываю одежду и чувствую себя лучше. Это расслабляет, голову прочищает. Потом наутро перерываю стопки в поисках чего бы надеть и снова все раскидываю. Опять беспорядок. Такой вот круговой процесс.

Кровать скрипнула: Уэсли забрался на нее, раздвинув мне колени, и теперь смотрел на меня сверху вниз. – Знаешь, а ведь это странно. Похоже на невроз.

– Это у меня-то невроз? – рассмеялась я. – Ты вот снова пытаешься залезть мне в штаны – через десять секунд после неудачной попытки поговорить по душам. Я бы сказала, у нас обоих не все в порядке с головой.

– Это точно.

Мы снова начали целоваться. На этот раз он просунул руки мне под блузку и расстегнул лифчик. В моей маленькой односпальной кровати было не очень-то развернуться, но Уэсли в рекордное время снял мою рубашку и расстегнул джинсы. Я тоже начала расстегивать ему штаны, но он меня остановил.

– Нет, – он отодвинул мою руку, – может, ты и против орального секса, но мне кажется, тебе это понравится.

Я открыла рот, чтобы возразить, но тут же захлопнула его, когда губы Уэсли скользнули по моему животу. Он начал стягивать мои джинсы и трусики, ненадолго задержавшись у щекотного места над бедром. Я засмеялась. Его губы опускались все ниже и ниже, и я сама удивилась тому, с каким нетерпением ждала, когда они достигнут пункта назначения.

Викки и даже Кейси не раз рассказывали, как их парни целовали их там и как это было приятно. Я слушала их разговоры, но всегда относилась к ним с недоверием. Мы с Джейком никогда этим не занимались, и мне всегда казалось, что это как-то странно и противно.

На самом деле сначала это и вправду было странно, но потом… потом перестало таким казаться. Это было необычно, но приятно. Непристойно, неприлично и удивительно. Я хваталась за простыни, цепляясь за ткань, и мои колени дрожали. Я испытывала потрясающие, новые ощущения, стонала я от удовольствия и удивления, а потом…