Едва я успел расстегнуть ветровку, чтобы согреть девушку, как сбоку послышалось чье-то неразборчивое бормотание, оглушительно затрещали сучья, и из кустов прямо к нашим ногам с приглушенной руганью вывалилась тучная мужская фигура. Это был совершенно пьяный и полностью потерявший ориентацию в пространстве Крис. Пока мы подняли его, пока вывели к свету и немного привели в чувство, многообещающий момент был мною безвозвратно упущен.

Пристроив Криса на попечение Барни, я с трудом добрался до своей комнаты. Сорвав на ходу одежду, доплелся до кровати и в изнеможении рухнул на нее.

* * *

Наутро, выбравшись из душевой кабинки, я побрился, скептически оглядел синие круги под глазами и мысленно дал себе зарок вплоть до возвращения в Москву больше не пить. Ну, разве что немного пива…

Взглянув на последнюю смену белья, с грустью убедился, что без похода в магазин не обойтись. Увы, я уже успел заметить, что одежда в Африке играет не только узкоутилитарную роль, но и служит своеобразной визитной карточкой принадлежности к той или иной социальной группе. Темнокожие жители ЮАР одевались по одному негласному стандарту, белые — по другому, я же своим нарядом отличался и от тех, и от других. Вздохнув, отправился на завтрак.

Кухня, куда я до сего утра еще не заглядывал, потрясла меня не менее, чем «пиратская» столовая. Вытянутое пеналом белоснежное помещение больше напоминало операционную. Два повара, один из которых внешне сильно смахивал на знаменитого французского модельера, колдовали у длинного стола над мукой. Две чернокожие женщины, громко и весело переговариваясь, чистили овощи. Заметив, что я остановился в дверях в нерешительности, одна из них взмахнула ножом, указывая, в каком направлении надлежит двигаться. Проследив за ее жестом, я увидел, что второй выход из кухни — прямо в конце длинной, богато заставленной стойки-раздачи, — ведет на широкую, затененную полосатыми маркизами веранду.

Аппетита с утра не было, однако мой скромный опыт проживания в Южной Африке подсказывал, что необходимо отправить в рот хоть что-нибудь, ибо следующая трапеза могла состояться нескоро. Я бросил в тарелку кусок курицы, добавил немного салата и гарнир, похожий на гречневую кашу с кетчупом. К соку прихватил коржик.

Дверь на веранду, к вящему моему удивлению, отъехала в сторону сама, пропустив меня навстречу свежему утреннему ветерку. В углу веранды я увидел Игги, сидящего за одним из круглых столов в полном одиночестве.

— Доброе утро, господин Лау, — поставил я тарелку на свободный пятачок. — Благодарю за прекрасный вчерашний праздник. И вкрадчиво продолжил: — Особую благодарность хотелось бы выразить вашей дочери. Она была столь любезна, что почти весь вечер провела со мной.

— А как иначе? — буркнул в ответ явно не выспавшийся хозяин. — Я сам попросил ее об этом. Ну, чтоб ты не чувствовал себя здесь слишком одиноко.

«Ну вот, теперь понятна причина внимания Найтли к моей персоне, — украдкой вздохнул я, уткнувшись в тарелку. — А я-то, дурак, размечтался… Да-а, если б не Крис, кем бы я сегодня выглядел в ее глазах? Насильником и русским маньяком, не иначе…»

Расправившись с завтраком, я осмелился напомнить о своей проблеме:

— Господин Лау, не могли бы вы уделить мне немного времени, чтобы обсудить детали организации моей экспедиции в Мозамбик? Поверьте, ваше мнение для меня очень много значит!

— Времени у меня сегодня навалом, — беспечно отозвался Игги. — Совет директоров назначен на одиннадцать, а машина за тобой придет только к пяти пополудни. Успеем, думаю, всё обсудить. Только у меня к тебе просьба, Алекс, — он заботливо подложил в мою тарелку пару тарталеток с грибами и несколько полосок копченой говядины, — постарайся не слишком распространяться о цели своего визита. А особенно с лицами женского пола не откровенничай: у дамочек, знаешь ли, языки без костей… Моя дочь, кстати, не интересовалась целью твоей поездки?

— Интересовалась. О спасательной экспедиции в Мозамбик я проговорился, но о подробностях умолчал.

— Ну и прекрасно. Если снова станет любопытничать, скажи, что приехал спасать какой-нибудь редкий вид птиц, — заключил Игги. — А теперь хочу предупредить насчет Арчи Систенса. Имей в виду: человек он крайне въедливый и бдительный! Если рискнешь навязать ему какое-нибудь необдуманное решение или авантюрную идею — скандала не избежишь. Он, как-никак, учился в технологическом институте в Лозанне и дело свое знает. Так что не спеши с выводами, постарайся сперва выведать что-нибудь полезное у него самого. Возможно, его проблемы накапливались давно и долго, а он просто не среагировал на них вовремя. Это как, — принялся разъяснять Игги свою мысль, — люди после свадьбы многие годы живут вместе, но друг для друга внешне практически не меняются. Для тех же, кто видит их изредка, признаки старения налицо.

— Спасибо за подсказку, — обозначил я поклон в сторону своего благодетеля. — Обещаю быть осмотрительным. Но, надеюсь, как только я закончу дела у Арчи…

— Сразу же займемся практической стороной твоей проблемы, — закончил за меня Лау. — И помни, в Мозамбик ты едешь птичек спасать, — выразительно напомнил он.

После завтрака Игги повел меня в бильярдную:

— Мой доктор, Джейсон Ван Билле, рекомендует после еды больше двигаться. Идем, сыграем партию-другую…

Вспомнив подзабытые навыки и выбрав самый увесистый ударный инструмент, я сосредоточился. Мой первый удар оказался сокрушительным: пирамиду из пятнадцати шаров я разнес в прах.

— Один — ноль, — озадаченно объявил Игги, извлекая шестой номер из левой боковой лузы.

Ободренный удачей, я забил еще три шара подряд, но потом допустил промах. Лау, возбужденно пыхтя, решил отыграться, однако слишком объемистый живот явно мешал ему занять удобную для удара позицию. В результате отчаянного получасового сражения я выиграл две партии подряд, но последнюю, из деликатности, уступил хозяину дома. Неожиданно в бильярдной появился Барни.

— Посыльный, — доложил он скрипучим голосом.

— Бумаги из «Стил корпорейшн»? — с досадой отложил кий Лау.

— Нет, посылка нашему гостю.

— Интере-е-есно… Ну, пусть войдет.

Посыльный — здоровенный мулат — появился в дверях через минуту и, поклонившись, осведомился:

— Могу я видеть господина Александра?

Я подошел.

— Распишитесь вот здесь, — выложил мулат на бильярдный стол блокнот и небольшой, упакованный в мутную полиэтиленовую пленку пакет. — С вас пятьсот рэндов.

— Одну минуту, — пробормотал я, поставив закорючку, — сейчас принесу.

— Не стоит, — остановил меня Лау, — я заплачу.

Небрежным движением он бросил на зеленое сукно несколько бумажек по сто рэндов, и посыльный, поблагодарив очередным поклоном, мгновенно испарился.

— И что же тебе прислали, если не секрет? — обернулся ко мне Игги.

— Думаю, стреляющую игрушку, — раздувшись от собственной значимости, признался я.