– Но в коллекции же их еще два десятка. Выберете любое.

– Свадебным нарядом обычно завершают показ, – объяснил Родя. – В нем выходит любимица модельера, и они покидают подиум за руку. Такова традиция.

– Думаю, платье не станет хуже, если его сделать чуть шире, – заметила Лена. – И Перл оно очень пойдет. Особенно цвет.

Она отставила чашку, встала.

– Давайте оставим мастера и его модель? – предложила она деду. – Им работать надо. – Она тепло улыбнулась «мастеру»: – Рада была с вами познакомиться, Родион.

– Взаимно.

– Я сейчас переоденусь, и мы уйдем.

– Оставьте этот костюм себе.

– Вы серьезно?

– Если он вам нравится, я буду рад подарить его вам.

– Очень, очень нравится.

– Родя тебе еще кучу таких сошьет, – довольно проговорил дед. – А то и получше!

И, взяв девушку под руку, повел к выходу.

Когда они ушли, Родя и Перл взялись за дело. Он понял, что очень «жемчужине» польстил, и теперь придется расставлять не только свадебный наряд, но и остальные, созданные под нее костюмы.

Комната отдыха. Стол, на котором стоит ваза с фруктами, на сей раз это груши и абрикосы, а не яблоки и черешня. За столом Бородин. Он пьет чай.

– Хочешь плеснуть чаем в меня? – усмехается бывшая жена, встречаясь со взглядом Викентия. В нем много всего, но она видит лишь ненависть. – Или возьмешься за нож, как в прошлый мой приезд?

– Тебе нравится думать, что я по-прежнему к тебе неравнодушен? Что ж, мечтай на здоровье.

Бородин шумно втянул горячий чай и захрустел вафлей.

– Ты приготовил деньги?

– У меня нет такой крупной суммы.

– Не ври!

– В стране кризис.

– Только не у тебя. Пока есть чиновники и госзаказники, клиентки у тебя не переведуться. Их жены будут подтягивать рожи, а любовницы наращивать сиськи.

– Соглашайся на половину суммы.

– Торг неуместен, Вики!

Бородин поймал себя на желании все-таки выплеснуть в лицо бывшей жене чай, а пока она визжит от боли, воткнуть в нее нож. После этого придавить столом, а затем выбросить труп в окно. И чтоб по нему самосвал проехал! С дерьмом! Которое вывалится из кузова прямо на тело…

«Да я просто доктор зло, – мрачно пошутил над собой Бородин. – Осталось прищуриться и засунуть в рот мизинчик!»

– Я жду, – напомнила о себе Нора.

«Я знаю, ты меня не пожалеешь, – мысленно вступил с ней в диалог Бородин. – И если откажусь платить, стуканешь на меня, не раздумывая. Но нет уверенности в том, что, получив деньги, ты от меня отстанешь… И что мне делать?»

– Плати! – будто бы прочла его мысли Нора.

Бородин тяжело вздохнул. Расставаться с деньгами ох как не хотелось. Не так легко они давались, чтоб вот так… разбазаривать! Хотя главное не это. Бывшей супруге… Той, что выпила столько крови… Ей отдавать честно заработанное особенно жаль.

– Давай реквизиты, – не проговорил – проскрипел Бородин.

Нора вынула из клатча листок с цифрами.

Бородин достал телефон. Чтобы сразу зайти в личный банковский кабинет. Спасибо тебе, техника, ты помогаешь расставаться с деньгами быстро и легко! Физически, по крайней мере.

– Викентий Федорович! – В комнату отдыха влетела администраторша. Глаза огромные, щеки пламенеют. – Там за вами… – И свистящим шепотом: – Пришли!

– Кто?

– Карелин этот, или как его?

– Карели, – послышалось из-за двери, и появился сам майор. Да не один. – А это сержант Афанасьев, – представил он спутника. – Викентий Сергеевич, мы за вами.

– Меня арестовывают?

– Задерживают.

Администраторша ойкнула и унеслась докладывать главврачу.

– Но у меня операция через полтора часа.

– Придется отменить.

– Нет, это совершенно невозможно!

– Викентий Сергеевич, не заставляйте нас применять силу, – попросил Карели и демонстративно покрутил на пальце наручники.

Бородин был в отчаянии. Что делать? Вызывать адвоката? Или пока рано? Его все равно заберут в следственный отдел, тут не оставят. И все узнают, что Бородина задержали по подозрению в убийстве…

Какой позор!

Викентий стал стягивать с себя халат. Он почему-то не поддавался.

– Пуговицы, – подсказал Карели. Оказывается, Бородин не расстегнул их!

Освободившись от халата, Викентий вопросительно посмотрел на оперов.

– Если вам нужны какие-то личные вещи, оставленные в кабинете, возьмите, – сказал майор.

Бородин кивнул головой и направился к дверям. Проходя мимо Норы, задел бедром ее колено. Машинально извинился.

– Да пошел ты, – услышал в ответ.

И рассмеялся!

Опера посмотрели на Бородина с недоумением.

«Как вы вовремя, ребята! – мысленно обратился он к ним. – Явись вы минутой позже, я отсыпал бы бывшей женушке кучу денег за сокрытие информации, которой вы, судя по всему, уже владеете… Спасибо!»

* * *

Он сидел в кабинете следователя и с тоской смотрел на снимки, разложенные на столе.

Их было три.

– Узнаете этих женщин? – спросил следователь Внуков у Викентия.

– Двоих.

– Кого именно? Покажите.

Бородин ткнул в портреты Олеси и Виолы.

– Обеих вы оперировали, так?

– Не совсем. Красотулю – да. А Виолу только консультировал. Дело в том, что у нее некогда было деформировано лицо, и с одной стороны делалась подтяжка, поскольку кожа провисла. Когда с момента операции прошло больше пяти лет, она решила посоветоваться с врачом, пора или нет делать повторную.

– Я думал, эффект подтяжки длится вечно.

– Что вы! Кожа все равно растягивается. Это естественный процесс. И те, кто желает видеть свое лицо гладким, идут на повторные операции.

– Так вот почему некоторые артистки становятся похожими на мумий к старости, – заметил Внуков. Бородин хотел подхватить эту тему, но вовремя понял, что следователь этими разговорами пытается усыпить бдительность допрашиваемого. Ввести в зону комфорта, чтобы выбить из нее вопросом в лоб. – А почему Виола обратилась за консультацией к вам, а не к тому, кто ей делал подтяжку?

– Не знаю. Причин может быть несколько. Например, он уже не практикует в Москве. Или ей не понравилась его работа.

Бородин догадывался, к чему ведет следователь. Но надеялся, что ошибается. Поэтому и отвечал так туманно.