– С радостью бы, да ты долги не возвращаешь.

– Когда такое было?

– Подарок маме на день рождения мы покупали на мои, – напомнил Кир. Денис подал идею приобрести для матери массажное кресло, но денег на это не дал.

– Тебе на мать родную жаль потратиться раз в год? – скривился брат. Умел он это – выражать презрение.

– А тебе?

– У меня на тот момент не было средств.

– Прошло три месяца с тех пор. Ты работаешь, получаешь зарплату, мог бы отдать половину стоимости.

– Не мог, значит, – огрызнулся Денис. – Это тебе не на что особо тратить. А у меня только на бензин сколько уходит.

– Передвигайся на метро, как я.

– Ой, не нуди!

– Я не буду требовать с тебя возврата денег, но на следующий день рождения подарок маме покупаешь ты. И не цветы и конфеты, а что-то стоящее.

– Ладно, договорились. А как насчет внеочередной субсидии? Хотя бы штуку дай. Совсем без гроша.

– На бензин?

– Нет, бак полный. Надо шампусик купить да тортик. В гости к барышне пойду.

– Они тебя и без этого банального «джентльменского» набора привечают с радостью.

– Эту подмазать надо. Дело в том, что я с ее помощью хочу себе алиби обеспечить. В ночь убийства Олеськи я один был дома, понимаешь?

Кир молча открыл ящик компьютерного стола и достал тысячу рублей.

– Больше нет, – сказал он, не соврав.

– Этого хватит, спасибо. – Брат стал быстро обуваться. – Побегу в магаз, у тебя в соседнем здании недорогой супермаркет, там на рубль можно разгуляться.

– То есть кроме шипучки и торта презервативы купить?

– Соображаешь! – Он хлопнул Кира по плечу. – Пока.

И скрылся за дверью.

Матвей сидел в машине, слушал музыку и смотрел на лавку, что стояла у крыльца их издательства. Там сидел его будущий «отчим». Иначе говоря, мамин избранник Федор. Встречаться с ним Матвей не хотел, поэтому ждал, когда тот свалит. Но прошло уже десять минут, а Федор оставался на месте.

Глянув на часы на приборной панели, Матвей выругался. Начало десятого. Он уже опаздывал. Вырубив магнитолу, Матвей вышел из машины.

Федор, увидев его, вскочил. Значит, «пасынка» поджидал!

– Доброе утро, – выпалил Федор, кинувшись к Матвею.

– Угу, – буркнул тот, не сбавляя хода.

– Мы можем поговорить?

– Не о чем.

– Я хотел попросить руки твоей матери!

И Матвей остановился. Затормозил так резко, что из-под носков туфель камешки вылетели.

– Уйди с глаз моих, – попросил он.

– Я люблю твою мать. Хочу на ней жениться. И сделать это честь по чести.

– По чести не получится, – едва сдерживал гнев Матвей. – Я против.

– Но что я тебе плохого сделал? Да, я моложе ее, но не пью, не курю…

– Не работаю! – все же сорвался на крик Матвей. – Поэтому нахожу себе женщину в возрасте, готовую содержать меня, так?

– Твоя мать поддерживает меня сейчас, но придет время, когда я буду поддерживать ее.

«Даже если предположить в порядке бреда, что ты достигнешь успеха на литературном поприще, то тут же бросишь матушку и найдешь себе молодую, – мысленно возразил Матвей. – Ты тщеславен и будешь красоваться под руку с какой-нибудь смазливой куклой, а потом бросишь ее, отомстив всем подобным ей за то, что когда-то они тебя не замечали…»

– И если ты желаешь добра своей матери, – продолжил Федор, воспользовавшись тем, что будущий пасынок, задумавшись, перестал на него рычать, – то поможешь ей.

И тут Матвей кое-что понял…

– Как помогу? – осторожно спросил он.

– Ты работаешь в издательстве. Значит, имеешь возможность посодействовать.

– Кому?

– Мне. Если я буду знать, что меня напечатают, то я за три недели книгу допишу. И тут же возьмусь за новую. У меня стимула нет, понимаешь? А как появится, я же взорву этот ваш рынок. Стану топовым писателем и озолочу твою мать.

У Матвея зачесались руки. Вернее, пальцы. Хотелось дать щелбана. Потому что бить таких жалких мужчинок он считал делом постыдным. Но Матвей сдержался. Он взял Федора за плечи, приподнял и переставил, чтоб проход не загораживал. Через несколько секунд он скрылся в здании издательства, куда непризнанного гения уже не пускали.

– Опаздываешь, Матео, – первое, что услышал Матвей, зайдя в свой кабинет.

– Виноват, каюсь, – ответил он начальнице Наталье Ивановне. Она была мировой теткой, но когда дело касалось трудовой дисциплины, становилась суровой.

– Еще такое повторится, лишу премии.

– Да он не виноват, – встала на защиту Матвея, упорно называемого начальницей на испанский лад Матео, его помощница Катенька. – Его Федюня задержал, я в окно видела, как он к Матвею подскочил и что-то ему стал говорить.

– Чего ему надо было? – спросила начальница.

Матвей отмахнулся. Посвящать коллег в семейные проблемы он не собирался.

– Я слышала, он себе женщину нашел, – зачирикала Катенька. – Очень и очень взрослую, но богатую. Якобы она будет Федюню спонсировать.

– Кто такое говорит? – спросила начальница, с сомнением глянув на девушку из-под очков.

– Тетя Маша, дворничиха. Она с Федей иногда разговаривает. Вот с ней он радостью поделился.

– Мечтами своими, скорее, – фыркнула она. – Кому он сдался?

– Не скажите… Внешне он ничего. Молодой, здоровый. Непьющий. Почему бы какой-то обеспеченной женщине его не подобрать?

– Лучше бы котенка помойного подобрала. Или щеночка.

– Такие дамы заводят себе песиков породистых.

– Так и двуногого кобеля породистого надо.

– На всех не напасешься! Женщин успешных полно, а мужчин достойных раз, два и обчелся. И те, как правило, геи.

– Матео, ты у нас, оказывается, редкое двуногое животное, – подмигнула Матвею начальница. – Достоин Красной книги.

– А я тут при чем?

– Ну вот если б я была одинокой женщиной со средствами, в любовники взяла бы такого, как ты.

– Для меня было бы честью! – Матвей шутливо поклонился, приложив руку к груди.

– Болтун! – Начальница швырнула в него ластик. – Давай впрягайся в работу. Звонили из типографии. Макеты рекламных плакатов готовы. Сходи посмотри. Если пойдут, отправляйся в торговый центр, где будет акция проходить, прикинь, где лучше развесить. В общем, осмотрись там. Но к обеду чтоб вернулся!

– Не успею. Сейчас пробки.