вокзальной толпой. Абель, обладавший неприметной и невзрачной внешностью, типичной для полевого агента, поспешил за объектом слежки.

Мужчина наверняка не подозревал, что за ним тянется «хвост». Прогулявшись вдоль перрона, он сделал вид, что не встретил ожидаемого пассажира поезда и, поигрывая тростью, отправился в центр города.

Абель, ранее не бывавший в Берне, смутно представлял себе планировку улиц. Поэтому даже не мог предположить, куда направляется преследуемый.

Тот не делал ни малейших попыток оторваться от «хвоста» или даже провериться. Они прошли по набережной и двинулись к площади, агент прочитал ее название на одном из домов – Bahnhofplatz. Запоминая названия улиц, он выстраивал в голове карту маршрута. Скорее всего, здесь придется работать несколько дней и самому ориентироваться.

Слежку осложнил дождь. Как заметил Абель, дома в центре Берна имели странную архитектуру: вторые этажи выступали достаточно далеко над первыми и опирались на массивные колонны, образуя кровлю. Прячась от дождя, люди забивались туда, создавая тесноту. Невысокую фигуру знакомого Соколовой было очень просто потерять.

Вдруг он сам помог, остановившись у входа в небольшое кафе. Около минуты провел в раздумьях, потом шагнул внутрь.

Сложилась ситуация, всегда сложная и щекотливая для агентов наружного наблюдения. Будь их двое, один сторожил бы вход, другой обогнул бы здание и убедился – нет ли выхода во двор. Но напарника нет. Чтобы не упустить объект, приходится сокращать расстояние до него.

Делать нечего, Абель тоже вошел и увидел, что бородач, единственный посетитель, заказал кофе, а сам отправился в туалетную комнату. В этом и риск посещения таких мест: наблюдаемый, если он все же срисовал «хвост», пойдет не облегчаться, а проверит запасной выход.

Не имея выбора, немец двинулся следом за объектом.

Незнакомец, стоявший у двери в конце коридора, обернулся и сказал «гутен морген, герр Абель». До него было шагов пять. Немец потянулся за револьвером. Расстояние достаточное, чтобы выдернуть его и выстрелить первым, если тот тип бросится в атаку. Либо тоже попробует достать оружие.

Только вдруг, сломав нос, удар дикой силы влетел агенту в лицо и опрокинул его навзничь. Абель попытался подняться, перевернувшись и встав на четвереньки. Из-за нокдауна он плохо соображал, что происходит.

Последнее, что он почувствовал, была трость, просунутая под горло, и чье-то колено на спине. Потом трость резко ударила вверх, ломая гортань. Мир исчез в черноте вечной ночи.

«Ауф видерзейн, герр Абель» из уст своего убийцы он уже не услышал.

* * *

Конечно, Федор намеревался избавиться от преследователя элегантнее, предварительно расспросив, что известно пославшему агентов парижскому начальнику. Но названный Абелем попытался достать револьвер. Сам получил бы пулю, нарвавшись на Зеркальный Щит. Но не хотелось стрельбы, шума, тем более – менее чем в квартале от отеля, где остановилась Соколова с французами.

Слежку на перроне заметил Друг. Федор во все глаза таращился на девушку. Он уже знал – даже в спартанских условиях качающегося на ходу вагона та способна аккуратно подкраситься. И начистить перышки, чтобы выглядеть на зависть женщинам, имевшим возможность пару часов сидеть перед зеркалом в будуаре.

И нельзя сбрасывать со счетов: она выполнила сложное поручение, привезла большую сумму денег и верна ему… Значит, и правда – любит!

– Вернись на землю, Ромео, – раздалось в голове. – За ней следят немцы. Я уловил кусок их разговора. Иди вперед и сделай вид, будто не имеешь к ней никакого отношения. Она предупреждена: если что-то не так, дуть в «Швейцерхоф». Денег у нее хватит арендовать отель на год целиком.

Федор внезапно ощутил себя камнем, раскаленным в банной печи, на который плеснули холодной водой… Если у камней, конечно, есть чувства. Он разве что не зашипел паром, но совладал с эмоциями. Обогнул Юлию Сергеевну, едва не коснувшись ее рукавом.

– Хороший мальчик, – похвалил Друг. – Топай дальше. Я же постараюсь подслушать разговор немцев.

Шпики разделились. Младший, плюгавого вида, стал преследовать Федора, второй устремился за Юлией и ее спутниками. С Другом, конечно, масса преимуществ. Фактически – глаза на затылке. Если бы наоборот, пришлось бы играть в кошки-мышки с этим Абелем. Например, затаиться и отпустить соглядатая вперед метров на пятьсот: от невидимого, но всевидящего ока Друга немец не скроется.

Ноги сами несли Федора к отелю «Швейцерхоф», куда отправилась Юлия. Друг предпочел бы заманить германца в какой-то глухой уголок Медвежьего парка и там вытряхнуть информацию, а заодно и душу. Но действовать пришлось метрах в трехстах от гостиницы и совсем не по программе – Абель вознамерился выдернуть ствол.

Дальше встала проблема, извечная для убийц – куда деть тело. В подсобке, на вешалке нашелся халат рабочего. Федор снял котелок, отложил трость и облачился в этот халат. Затем затолкал труп в пустой мешок из-под угля. Привалил к стене, забросав другими мешками. Наконец, и в самом деле зашел в туалет, где сбросил халат и смыл угольную пыль, приводя себя в порядок.

– Уходим!

– Сдурел? – хладнокровно возразил Друг. – Спокойно иди и пей свой кофе. Труп обнаружат не ранее чем завтра, а то и позже, когда завоняет. Тепло, много угля не жгут. Если станешь суетиться, человек за стойкой тебя запомнит. А так через кафе до обнаружения жмура пройдут десятки посетителей, ты ничем не выделяешься.

– Наверное…

– Знаешь, как учил меня мой первый наставник в автосервисе? У автослесарей и проституток есть общее правило: не суетись перед клиентом. Так что морду кирпичом и дуй за столик!

– Хозяин заметил, что в туалет зашли двое, вышел один…

– Я не вижу, чтоб это его взволновало.

Федор покорно выпил кофе и рассчитался.

– Теперь не торопись, шагай к гостинице медленно. Осмотрюсь на площади и в холле отеля. Там должен быть второй агент.

– Его тоже работаем?

– Придется. Если я правильно понял их разговор, бернская резидентура пока не подключена. Здесь гады чувствуют себя наверняка вольготнее, чем в Париже. Так что, думаю, ему лучше исчезнуть.

Изображая беззаботного, Федор вразвалочку пошел к «Швейцерхофу». Дождь уже закончился, но он по-прежнему шагал вдоль витрин, под сенью второго этажа – так неприметнее.

Кто-то бросил крошки голубям, они клевали угощенье на площади перед гостиницей. Взволновавшись