я влюблен в свой зонтик! Смехотворно! Да, я испытываю огромную симпатию к своему зонтику, нам очень хорошо друг с другом. Он тоже относится с искренней теплотой ко мне. Но влюблен?!»* * *

Пациент заходит в офис к своему психотерапевту и говорит: «Доктор, моя жена считает, что я сошел с ума, потому что я люблю сосиски!» Доктор отвечает: «Это нонсенс! Я, например, тоже люблю сосиски». Пациент: «Замечательно, доктор! В таком случае вы должны прийти как-нибудь ко мне в гости и осмотреть мою коллекцию!»

* * *

«Я влюблен в свою лошадь», — признается пациент психиатру. «Ничего страшного в этом нет, — отвечает тот. — Многие люди испытывают симпатии к животным. Я, например, очень люблю свою собаку». «Но, доктор, — перебивает пациент, — я испытываю физическую тягу к моей лошади». «Хм, — доктор не знает, что сказать, — а у вас кобыла или жеребец?» «Конечно, кобыла! — гневно восклицает пациент. — Вы думаете, я извращенец, что ли?»

Он, она и они

В Америке до 1950–1960-х годов большинство женщин не работали. Мужчины их содержали, и очень многих женщин это вполне устраивало. Так продолжалось, пока не произошел перелом в общественном мнении. Женщина стала понимать, что она слишком зависима от мужа, что она не может развестись, так как с финансовой точки зрения самостоятельно прожить не в состоянии. Именно с этим осознанием и был в значительной степени связан взрыв феминизма, случившийся в те годы. Отныне женщина хотела иметь возможность без чьей-либо помощи воспитать ребенка, получить образование, купить дом, зарабатывать деньги. Представительницы прекрасного пола начали требовать всяческих проявлений равноправия и в других областях. Иногда, на мой взгляд, очень сильно перегибая палку. Женщины перестали зависеть от дохода мужчин — и, как результат, в Америке резко выросло количество разводов, стало больше матерей-одиночек и детей, которые воспитываются в неполных семьях. Свобода, как оказалось, приводит и к таким результатам. К тому же истории с сексуальным насилием и харассментом стали проявляться на этом фоне гораздо заметнее: почва уже была подготовлена. Кстати, если сегодня женщина-начальник шлепнет по мягкому месту мужчину-подчиненного, скандал разразится точно такой же, как если бы мужчина приставал к женщине. Другое дело, что глупый мужик пойдет в суд, а умный, может быть, спустит это на тормозах, а то и сочтет за комплимент. То же самое относится и к американским женщинам.

Я понимаю, что в России устоялся стереотип: мол, в Америке ни в коем случае нельзя пропускать женщину первой в дверь или уступать ей место. Дескать, это будет расценено как покушение на ее свободу и нарушение границ. Скажу честно — это сильное преувеличение. Лично я ни разу не видел в Америке женщину, которая отказалась бы, чтобы за нее заплатили в ресторане. Другое дело, что большинство из них предложат поучаствовать в оплате. Но если вы отвергнете такое предложение, настаивать они не будут. В больших городах США приняты те же манеры, что и в Европе. Вполне допустимо и пропустить женщину вперед, и подать ей пальто, и помочь перейти через лужу. Даже моя бывшая американская жена, выросшая в Техасе, вполне благожелательно воспринимала подобные проявления внимания. Есть, впрочем, феминистки, которые хотят равноправия абсолютно во всем, уверенным шагом подходят к вам и по-мужски твердо пожимают руку. Их очень обижает, когда вы относитесь к ним по российским понятиям с уважением, а по их меркам — подчеркивая их слабость: якобы они сами не могут открыть дверь или надеть пальто. Но таких меньшинство даже на Восточном побережье Америки.

Однако эту тенденцию уже невозможно отрицать. Американцам сегодня приходится гораздо внимательнее следить за речью, за комплиментами и жестами, намеками и даже взглядом. Отчасти страна возвращается — по крайней мере чисто внешне — к пуританизму и сексуальному аскетизму. Который, как все мы знаем из мировой истории, часто служил прикрытием самых разнузданных извращений. Признаюсь, мне сегодня немного жаль молодых американцев. Им приходится гораздо строже контролировать себя и свои поступки, чем это было, скажем, в пору моей молодости. Того и гляди обвинят в неподобающем поведении или даже харассменте. А это может серьезно сказаться на карьере, возможности поступить в университет или получить хорошую характеристику от преподавателя. Сегодняшняя американская молодежь, думающая о своем личном будущем, уже на полном серьезе опасается ненароком попасть в какую-нибудь сомнительную ситуацию. Я бы не побоялся назвать это моральным маккартизмом, который сегодня берет верх в США. Мне кажется, Америка слишком углубилась в данном направлении, и это наносит вред нормальному общению, формируя у молодежи новые, невиданные еще комплексы, которые могут иметь долгосрочные жизненные последствия. Ну а там новых пациентов будет с нетерпением ожидать новое поколение психотерапевтов с еще более мощными психотропными препаратами!

Две американские блондинки беседуют. Одна говорит:

— Главное, чтобы ребенок был похож на отца.

Вторая отвечает:

— Дура! Ребенок должен быть похож на мужа!

* * *

Американец разорился, все у него плохо. Он приходит в церковь и обращается к Богу:

— Почему жизнь такая ужасная? Почему кругом несправедливость? Одни постоянно грешат, но при этом богатеют, а хорошие люди, типа меня, остаются бедными, еле сводят концы с концами?

Вдруг раздается голос с неба:

— И кто виноват, по-твоему?

Американец чешет затылок и говорит:

— Как кто? Известно кто, евреи. Почему ты их терпишь, Господи?

Пауза. Голос с неба:

— Маму люблю.

* * *

Новобрачные в отеле. Первая брачная ночь закончилась. Жена пошла в душ. Муж звонит в ресторан, заказывает себе завтрак: яичницу, пару сосисок, стакан кофе, стакан апельсинового сока. Его спрашивают, что он желает заказать для своей молодой супруги. Муж отвечает: «Я хочу ей заказать большую тарелку листьев салата». «Что-нибудь еще?» — спрашивает сотрудник ресторана. Молодой муж говорит: «Нет, пока только листья салата. Я хочу проверить: если она еще и жрет как кролик…»