– Нет… Мы ничего и никого не видели. Неужели вы думаете, что я стала бы скрывать имя человека, который хотел убить больных беспомощных детей?

– Не думаю… это страшное преступление…

– И я так считаю! Мало того, я здесь уже много лет работаю, но никогда не сталкивалась ни с одним конфликтом и чем-то таким, что могло бы вызвать желание сжечь детей заживо, – твердо сказала Варя.

– Я ведь пришел предостеречь. Маловероятно, но вполне возможно, что тот, кто это сделал, повторит попытку. Вдруг это какой-то маньяк или псих?

– Не пугайте меня, – поежилась Варя, – или обеспечьте охрану.

– В том-то и дело, что не можем. Сотрудников лишних у нас нет, – виновато развел руками следователь.

– Звучит «обнадеживающе».

– Все равно я должен был вас предупредить. Чтобы вы были бдительнее и осторожнее…

– Спасибо за заботу, – искренне ответила Варвара.

– Может, на деньги спонсоров усилить охрану? – продолжал беспокоиться Артем Иванович.

– Можно.

– Не выпускать детей одних без присмотра…

– Учтем.

– Ночью по очереди не спать и быть более бдительными.

– Будем бдить, то есть, я хотела сказать, постараемся не спать.

– Я могу всю ночь не спать, особенно в хорошей компании, – перекрыла визг детей зычным голосом Людмила Кузьмина, подплывая к ним поближе.

Артем Иванович посмотрел на часы.

– О! Мне уже пора! Всего хорошего! – вскочил он.

– А как же «моя милиция меня бережет»? – прокричала ему вслед Людмила, рассмеявшись и подняв фонтан брызг.

– Ты его напугала, – обратилась к ней Варя.

Тут в помещение бассейна заглянул Савелий Борисович, с осуждением посмотрел на резвящуюся Люду и обратился к Варе:

– Там, в гостиной, к тебе пришли.

– Вы хотели видеть меня? – спросила Варвара, входя в гостиную дома бизнесмена. На широком кожаном диване сидела приятная пара, женщина лет сорока и мужчина лет сорока пяти. Они трогательно смотрели друг на друга и держались за руки, словно влюбленные подростки.

– Здравствуйте! – обернулась к ней женщина. – Вы директор? А где Вера Сергеевна? Первый раз мы разговаривали с ней.

– Я временно исполняющая обязанности директора, – смутилась Варя, думая о превратностях судьбы. Именно тогда, когда директриса уехала на конференцию, сразу всем потребовалось с ней встретиться, и приходится людям говорить с Варей, но она ровным счетом ничем не может им помочь.

– Временно? – Лицо женщины огорченно вытянулось. – Значит, вы не в курсе… Ладно, Женя, давай тогда просто спросим о здоровье девочки. Мы когда узнали о пожаре в интернате, чуть с ума не сошли от тревоги. Нам она уже не чужая… Элечка не пострадала? – спросила явно словоохотливая женщина.

– Эля? Нет, с ней все хорошо, – нахмурила брови Варвара и не сдержалась, – а почему вы спрашиваете? Почему именно о ней?

– Вы же не знаете, что мы хотим ее удочерить, – улыбнулась женщина. – Мы уже говорили по этому поводу с Верой Сергеевной, и она была не против. Единственное «но» – это жуткая беготня по бюрократам и собирание справок в тех местах, где мы и не были-то никогда, например в психушке или у венеролога, – понизила голос женщина, наклоняясь к Варваре. – Но эта чудная девочка стоит того, правда, Женя? – обратилась она к молчаливо сидящему мужу. Тот кивнул, против он не был, но вся инициатива шла от этой энергичной дамы.

– Элю? – оторопела Варвара. – Взять?

– Да, Элечку! – кивнула дама. – Только ее! Мы ее уже считаем своей дочерью.

Все поплыло перед глазами Вари, к такому повороту событий она явно не была готова. Почему-то она, работая в этом интернате, никогда не рассматривала такой возможности. Она не думала, что Эля кому-то может понадобиться, и вот перед ней сидели люди, готовые забрать девочку.

«Какая же я дура, – промелькнула мысль у Вари, – мне бы радоваться, что этот ребенок обретет семью, а я сижу с кислой физиономией… С чего бы это? Я не хочу, чтобы Эле было хорошо? Нет, конечно! Очень хочу… Только я не готова, что сама больше не увижу ее… Я – эгоистка, нехороший человек!»

– Почему вы так смотрите на нас? – спросила женщина, инстинктивно поправляя прическу. – Что-то не так?

– Извините, я задумалась о своем… Скажите, а вы в курсе, что Эля не совсем обычный ребенок? – спросила она, проклиная себя в душе.

– Да, Вера Сергеевна от нас ничего не скрывала. Мы знаем, что у Элечки аутизм, но нас это не останавливает. Мы готовы отдать все свои душевные силы, чтобы согреть этого ребенка. Может, Эля и будет всю жизнь замкнута, но уж уход мы ей обеспечим полноценный!

– А зачем вам это? – вырвалось у Вари.

– Что?

– Ну, эти хлопоты… Есть дети с меньшими отклонениями, которые при хорошем развитии в семье смогут стать полноценными гражданами и радостью вам. А ведь с Элей стопроцентной гарантии, что она выйдет из этого состояния замкнутости, вам никто не даст.

– Мы и это знаем! – перебила ее женщина. – Я вообще не понимаю, почему вы пытаетесь отговорить нас взять этого ребенка? – ехидно спросила она.

– Я вовсе не пытаюсь! – вспыхнула Варя.

– А звучит это именно так! – покачала головой женщина. – Вы не директор, и уже все решено! Мы уже собрали почти все документы, и с достатком у нас все в порядке, и супружеские отношения проверены – пятнадцать лет брака! А вот детей Бог не дал, а теперь будет! Эта девочка – чудо! Божий ребенок, помеченный судьбой. Я сердцем почувствовала, что она моя, и у вас не получится меня отговорить! Могу я увидеть ребенка? Увидеть и убедиться, что с ней все в порядке?

– Можете… наверное… конечно, – ответила Варвара, чувствуя в душе пустоту.

Подсуетившийся «трудовик»-огородник провел супружескую пару к детям, и Варя осталась одна в просторной гостиной в окружении дорогих вещей. Сердце ее ныло и стучало быстрее обычного.

«Я же умная взрослая женщина, и я не буду прятать голову в песок. Я вполне понимаю и осмысливаю причину своего состояния. Я не могу смириться, что не буду больше учить Элю, я не хочу ее терять, я тоже очень привязалась к этой девочке. И так ужасно, что дошло это до меня только сейчас, когда уже поздно… или нет? Нет, поздно! Они уже собрали кучу документов, и этот ребенок им обещан! Вот ведь черт! Что же делать? Что делать? Ну, Вера Сергеевна, ты и особа! Как же это ты мне ничего не сказала, что готовишь ребенка из моего класса в семью? Хотя с какой стати она должна была мне об этом сообщать? Я сама во всем виновата, я же не заикалась о том, что тоже была бы не против взять эту девочку к себе. Вот уж между нами действительно есть особая связь. Я сама упустила свое счастье!» – Варвара сидела с совершенно пустыми, отрешенными глазами, словно ей только что сообщили страшный диагноз.