– Вы же могли погибнуть!

– За нами присматривали, но охране был дан приказ не вмешиваться и не помогать. А приказы отца не нарушались.

Альтернативные у них здесь методы воспитания.

– Потом мы и вовсе заблудились. Спасали нас грибы и лягушки. Грибы ел я, мне-то отравление не грозило. Лягушек уступал Урфину. Иногда получалось поймать рыбу. Как-то мы раскопали муравейник. Личинки довольно сытные.

Ну да, по нему заметно. На личинках муравьиных вырос. Определенно.

Пальцы Кайя забрались в волосы. Он мягко и очень нежно перебирал пряди, иногда, словно невзначай, касаясь уха или соскальзывая по шее к плечу. И я сама уже готова была замурлыкать.

– Я бы продержался долго. Меня сложно убить. А вот Урфину доставалось за двоих. Но однажды вдруг появился дядя, забрал нас и отвез в ближайшую деревню. Там нас отмыли. Дали чистую одежду. Еду нормальную. Это было замечательно. Я в жизни не ел настолько вкусной вареной морковки. Я с тех пор очень морковку полюбил. А вот грибы терпеть не могу. Дядя тогда крепко поругался с отцом.

– Почему?

Я запрокинула голову, пытаясь заглянуть в глаза Кайя. Но добилась лишь того, что руки его легли на горло и опустились ниже, замерев на линии ключиц.

– Я должен был понять, что фантазии и реальность отличаются. И что за свои фантазии нужно нести ответственность. Как и за тех, кого в них вовлекаю. Если бы Урфин погиб, то по моей вине.

Жестокий урок. И мне еще более симпатичен дядюшка Магнус, который вытащил восьмилетнего мальчишку из совсем недетской передряги.

Наклонив голову, я потерлась подбородком о горячую ладонь.

– Отец был прав. Второй урок обошелся дороже первого.

Кайя убрал руки. И это было несколько обидно. Я уже с ними почти сроднилась, если не сказать больше.

– Надеюсь, я не пересек границы дозволенного? – шепотом поинтересовался Кайя, наклонившись к уху.

Если он извиняться начнет, я точно влеплю пощечину.

– Я лишь хочу, чтобы вы ко мне немного привыкли. Два месяца осталось.

И?

И до меня дошло. О нет… нет, я понимала, что дело не ограничится совместными завтраками. Теоретически. И мелькали в голове такие вот странные мысли на грани пристойности, которые время от времени у любой женщины появляются, но вот четкое осознание того, что я и он… что однажды мы окажемся в одной постели и отнюдь не в морской бой играть будем, пришло только сейчас.

– Вы очаровательно краснеете, – сказал Кайя.

– Вы тоже.

А смех у него громкий. Но приятный.

– Идемте, леди. Я покажу вам замок, чтобы вы опять случайно не заблудились.

– Как тебя понимать?

– Понимать меня необязательно.

Обязательно любить и кормить вовремя.

Из разговора человека со своим котом

Кайя показывал не замок мне, а меня замку.

Тот был огромен.

Два крыла, дворцовый парк как воплощение идеалов геометрии и Кривая башня – дом внутри дома, опутанный сетью железных лесов. Подходы к ней охраняли гранитные львы и дубовые двери, за которыми пряталась узкая лестница в сто двадцать ступеней. Я не считала – Кайя сказал.

Но поверила… этажа так после четвертого сразу и поверила.

Попроситься вниз не позволила гордость. Да и любопытство: вдруг там, наверху, интересное что-то?

Море, раскинувшееся серым покрывалом. Небо. От вершины башни до облаков рукой подать, и воздух здесь сырой, тяжелый. Ветер пробует на прочность древние стены, но башня держится.

– Здесь когда-то был заключен морской лорд Эрленда. – Кайя подвел меня к самому краю. Страшно… И дух захватывает от восторга. – А потом жил его сын. К счастью, у лорда было два сына, и он мог оставить одного заложником.

Это неправильно! Как можно брать в заложники детей?

– Но такое случается крайне редко. И младшему Эрленду не причиняли вреда. Он обеспечивал верность Эрленда, которому вздумалось выйти из состава протектората, и прожил долгую жизнь почетным гостем…

…без права отказаться от гостеприимства. Наверное, он смотрел на море иначе, чем я. Вспоминал ли о доме? Я вот почти забыла. Видать, и вправду тот мир меня не держал.

– …и женился на дочери мормэра Кормака. Не нынешнего, конечно. Всей истории лет триста… или четыреста? У меня не очень хорошая память на даты.

Вниз спускаемся на подъемнике. И в кованой клетке как-то очень мало места на двоих. Мне страшновато – не люблю лифты, тем более в мире, где о технике безопасности вряд ли кто слышал. А вдруг нас уронят? Подозреваю, Кайя падение переживет.

Подвалы башни. Мрачные подземелья, в которых только драконов и держать. Но здесь драконов нет. Каменные, с искрошенными от старости крыльями, не в счет. Они поднимаются над дверью, а за ней – еще одна дверь… и еще.

Кайя открывает их.

– Сокровищница.

Золото. Много золота. Настолько много, что оно перестает быть драгоценным металлом. Я ступаю по ковру из монет. Иду мимо стен, выложенных слитками, словно чешуей.

– Если вам что-то нравится, то берите.

Драгоценные камни вспыхивают и гаснут, стоит к ним прикоснуться. Я зачерпнула горсть алмазов и высыпала обратно в шкатулку. Таких здесь сотни. Выбирай, Изольда.

Статуи из золота. Посуда… золотая колесница на золотом же постаменте. И всадник, поднявший копье. Золотой конь свирепо грызет золотые удила. И золотые щиты отражают свет.

Слишком много всего.

– Идемте. – Кайя ведет меня дальше в пещеру сокровищ, которая кажется необъятной. – Здесь хранят украшения.

Кольца нанизаны гроздьями. И браслеты. Цепочки… цепи… даже кандалы имеются, украшенные желтыми алмазами. Это кому же такую красоту подарили? И главное, с какой извращенной целью-то?

Ожерелья.

Короны.

Кайя закрепляет факел в треножнике, что характерно, тоже золотом, и берет корону.

– Вам придется ее носить, Изольда.

Корона мне велика. И под собственной тяжестью съезжает сначала на лоб, потом на глаза и дальше. На плечах три кило роскоши носить как-то удобнее.

– Остренькие. – Я потрогала зубец, закрывавший обзор.

Леди в строгом ошейнике… очаровательная картина. Осталось цепь в комплект подобрать, благо ассортимент имеется.

Я попыталась избавиться от бремени власти, но уши мешали.

– Осторожно, леди. – Кайя пришел на помощь. – Я распоряжусь, чтобы ее подогнали по размеру.

По-моему, ему было смешно. Мне, честно говоря, тоже. А экскурсия продолжилась.