М-да. Вот как бы их научить рекламе, подумала я и вздохнула. То есть раз рынок пустой, то спрос-то будет, только вот не факт, что другие не вложатся больше и не сожрут меня на расстоянии. Получится как заказные отзывы: хорошие как под копирку, плохие с вырезанной нецензурщиной, но клиент фильтрует, что ему надо… Одно дело напишут, что у меня хорошо выращивать орчат, другое — вон как песец, что тут подавляют личность. Я с тоской вспомнила отзывы на «Матрос», живая иллюстрация борьбы противоположностей: одним холодно, другим жарко. Эй, вообще-то у нас одинаковая температура была! Но градусы ни одна сволочь не пишет, все свои чертовы ощущения! Это как «дорого» — тоже бывало. А из миллионников приезжали — обалдевали от цен: люкс три тысячи, одноместный тысячу восемьсот, дайте два. В прямом смысле, потому что «муж храпит» и «сын там свои видео до утра смотрит, спать мешает». 

Субъективность — она в нашем деле почти проклятье.

Но над рекламой можно подумать. Когда у меня будет столько денег, что я стану монополистом. 

— А такси? — спросила я прежде, чем прикусила язык. Чем я думаю? Я что, это не знаю? Ну то есть так-то, конечно, нет, и все поинтересоваться недосуг было, но…

— Слетники? А, так они всегда стоят на городской площади, — отмахнулась Вионике и водрузила корзинку на стойку регистратора. — В крупных селах вроде бы тоже, но… о, — она всплеснула руками и полезла в сумочку, оставшуюся на шее, — двоюродный брат моего первого мужа, скопца Терри, работает как раз в гильдии слетников. Напишите ему, если вам так надо?

Мне надо! Я схватила визиточку и прижала ее к груди. Вот это удача так удача! И, аж дрожа от нетерпения, приказала Биби разместить Вионике в лучшем номере, рассказать о наших услугах и затем немедленно написать этому самому кузену… может быть, тоже уже скопцу. Я ему даже посочувствовала. Так трудно в этом мире быть орком.

Все просто, говорила я себе, возвращаясь к чайкурам, которые собирались уже мигрировать на ночлег. И еще я думала, какие же орки разные. Что Вионике, что тот орк-инспектор — ну сплошные няшества в бугорках, а моя крикливая яйценосица прямо какой-то ходячий кошмар.

Впрочем, люди-то тоже разные…

Вокруг стояла немного сонная тишина. Гостей пока не предвиделось, но и так сегодня просто джек-пот. Из-за угла как раз выходил мой ключник, подымливая сигарой.

— Врей?

— Мадам Агата, свет… — начал вилять хвостом волк, но я его остановила.

— Погоди ты с комплиментами. Расскажи про слетники, — потребовала я. — Гости ими прибывают, так?

— Так, — несколько удивленно кивнул Врей. — А как иначе-то? 

— Почему мы до сих пор не заключили с ними договор и не доставляем гостей сюда? Сами, м?

Я уперла руки в бока и ждала ответа. Врей глубоко вздохнул и посмотрел на меня с сомнением.

— Так… Мадам Агата, они сами по себе, — озадаченно произнес Врей. — Помните же, как у нас молодожены разругались? И что было тогда?

— А что было? — Ты мне на память-то не дави, я тут помню, тут не помню, тут рыбу кто-то заворачивал… — Что, все прям плохо так?

— А то нет? — удивился Врей и даже обиделся. — Не вы же тогда Сигизмунда упрашивали пару дней огонь в гильдии этой поганой, чтоб им разориться, давать, и не вы Марте нашей трудодни за полставки писали! И то, пока они нам слетник самый завалящий прислали, два дня прошло, эти уж и помирились, и поругались, и опять помирились, так я их обоих туда и запихал… уф, вспомнить и то страшно. Больше я на такое не подписываюсь, увольте.

Ага, я напрасно уже шкуру этого медведя поделила, огорченно подумала я. Но, может, с именем Вионике в качестве авторитета у меня что-то получится? Это при условии, что ее первый супруг сам яйца сбросил, а не она ему помогла…

— А вот и уволю, — пригрозила я. Больше от расстройства, чем всерьез. Врей, конечно, пофыркал и пошел себе дальше по делам. 

Я справлюсь! Я сильная и независимая! Только не знаю ничего до сих пор. Да камон, как говорила наша молодежь, я и про свой-то мир мало что знала, если уж разбираться, а тут все новое от слова совсем!

Нет, неубедительно. Вионике говорила так, словно она пришла и села, куда ей надо. Может… короче, я разберусь. Вон как у меня уже все на высшем уровне с минимальными пока что затратами!

Я поправила плакат про голый вид и застыла. Нет, опять кто-то куда-то прошел?..

Излишне говорить, что я никого не обнаружила. Кроме мышки-наружки, естественно. И начинала даже подумывать, что стоит мне что-то изменить в безопасности, потому что сбивает она меня! Топает и топает… И вообще, как такое крошечное существо способно так топать?

Или все-таки не наружка это топала? А тот, кто Арно хочет прикончить? Дела-а-а...

Так что завтракала я с некромантом и посматривала по сторонам. Нет, он все еще анализировал свою еду, чем довел до истерики бедную Вишенку. Я бросила завтрак и побежала ее успокаивать вместе со Штуком — она пока человек… сотрудник, в смысле, в гостинице новый, не знает, что совладелец у меня немного того. Полчаса я потратила, но вроде бы утешила и все объяснила.

Вернулась, а Арно был все еще жив. Может, он врет? Привлекает к своей персоне внимание! Как оно называется по-научному — нарциссизм или невротизм? Шарики у него за ролики заехали, переработался?.. Хм-м, как-то слишком сложно, да и я ведь уже умирала. Если он не сам, конечно, меня отравил. Ой, не люблю я все эти тайны, с «Матроса» еще не люблю, особенно когда найдешь что-нибудь в номере странное и думаешь — убрать или полицию вызвать. 

Но в сегодняшней ситуации я, можно сказать, смирилась, тем более что дел еще была масса.

Наша зона отдыха в оплату проживания была не включена. Пока, хотя я уже просчитывала новые цены. Нужно и «ол-инклюзив» ввести, и «ультра-ол-инклюзив», так сказать. Подобное было весьма кстати, потому что облюбовали зону отдыха все и платили за нее тоже все. Орчиха-с-яйцами и Вионике очень забавно обосновались — каждая в своем закрывающемся шатре, и между собой не общались. Хм, странно, конечно, хотя характер у первой орчихи такой, что Вионике я понимала. И хоббиты, и эльфы, и оборотни резвились рядом, разве что вампир избегал солнца и песца не пускали, как он ни пытался туда проскочить. Каждое утро после завтрака он летел на бережок самый первый, после чего туда следом являлся невозмутимый Врей.

— Вон с пляжа, — командовал он. Песец орал и сопротивлялся, и тогда Врей применял тяжелую артиллерию. Вот уж не знаю почему и что там у него с песцом этим ранее вышло, но лапа у Врея была тяжелая, летел песец далеко. Картина повторялась каждое утро, так что я заподозрила за нудистом не только любовь к раздеванию, но еще и пристрастие к мазохизму. Надеюсь, он не будет приставать ко мне в коридорах еще и с просьбой: «Мадам, сделайте мне больно». 

Когда приходили прочие гости, песец и сам не показывался на глаза. Я его, впрочем, тоже никак не могла подловить: то ли он боялся, что я его выгоню, то ли разгуливал нагишом так, что точно знал — в этот момент никого из работников «Раздорожья» не будет.