— Твою же мать!

— Мать мою не трогай. Он сказал, чтобы его не искали. Но он хочет кое-что сказать миру. Объяснить, почему он делает то, что он делает. Он передал мне носитель информации. На нем — признание в педофилии и убийствах.

— Рид знает?

— Нет.

— Твою же мать…

— Я залез в интернет. Сэр Кристиан никогда не был женат и не имел детей. В общем-то, все подозревали, что он гей — но партнера у него тоже не было. Теперь мы знаем, почему. Он предпочитал детей.

— Этого не может быть.

Ну, вот. Самые бредовые слова, какие только можно услышать в такой ситуации?

— Почему?

Вместо ответа — Виздом с силой ударил по баранке своего Мондео. А у меня рука уже онемела — на пистолете в кармане. Он не знает, что я купил пистолет. И если Виздом примет решение меня убрать, то сделает это сейчас.

Попытается, по крайней мере.

— Можно задать тебе один вопрос? Ты настоящий коп — или просто тебе дали корочки и приставили ко мне?

Виздом помолчал. Потом каким-то недовольным тоном сказал

— Я настоящий коп. Вот уже шесть лет. Из армии ушел по возрасту.

— Из Полка?

…

— Кто рискует — побеждает.

Виздом снова долго молчал. Мимо нас, мимо припаркованного в неположенном месте Мондео шли пешеходы — а он молчал. Потом спросил.

— Откуда знаешь?

— Догадался. Тебе сорок шесть. В боевом подразделении САС предельный возраст — сорок лет. Потом или в штаб или гимнастерки считать на складе. У меня, кстати, тоже есть кое-какие навыки полицейского расследования. Хотя и не такие как у тебя.

…

— Почему я спросил, коп ты или нет? Перед нами признание в особо тяжком преступлении. Сомнительное, но другого нет. По нашим правилам — не знаю как по вашим — прокуратура имеет право возбудить уголовное дело. Но здесь… я предлагаю провести доследственную проверку. Ты и я. Если поймем, что все так и есть — отдадим материалы в полицию.

— Это п…ц какой-то.

Я понимаю. Сложно расставаться с иллюзиями. Мне проще, у меня их давно нет. Когда ты сначала служишь на Кавказе, а потом перемещаешься в Кремль — иллюзий не остается совсем. Остается только… знание о всех сортах дерьма, какое есть в людях.

— Я дослушал до конца — сказал я — похоже, сэр Кристиан старался сказать как можно меньше — но кое-что он сказал. Первое — Чертвик-хаус, там по его словам происходили оргии и принесли в жертву ребенка. Второе — школьное агентство «Нью Эйдж» — по его словам, агентство контролируется педофилами, через него они присматривают себе новые жертвы. Третье — Силк-клаб, по его словам это клуб для педофилов и тайных гомосексуалистов.

— Я наведаюсь в агентство — сказал Виздом — покажу полицейский значок, посмотрим, что из этого выйдет.

Я кивнул

— Чертвик-хаус сдается. В интернете есть адрес риэлтора. Я попробую его снять хотя бы на пару дней. Поработаем без спешки, попробуем найти хоть какие-нибудь улики.

— Денег то хватит?

— Мне дали на оперативные расходы.

Я протянул сжатый кулак — и Виздом чувствительно толкнул по нему своим. Как приятно иногда все-таки ошибаться в людях…

Полицейская работа — сначала не нравилась Виздому, он воспринимал ее как своего рода… наказание. Как дерьмовая овсянка на воде, которой кормят в детстве. Но постепенно — он втянулся, и стал даже получать от нее удовольствие.

Азарт. Но не горячий — погони, а холодный — поиска. Удовлетворение, когда вдруг разрозненные кусочки разбитого преступником вдребезги — вдруг становятся на свое место, подходят друг другу — и ты начинаешь понимать что произошло. Что задумал преступник, что он сделал, как он это сделал, где он может находиться?

Первым делом, он зашел в интернет. У каждого серьезного учреждения, у каждой серьезной организации сейчас есть сайт. Начинать надо с него.

У Нью-Эйдж сайт был. Довольно дорого сделанный, но малоинформативный. Зато — на двенадцати языках.

Виздом посмотрел список языков и задумался… нетипичный выбор. Обычно если делается многоязыковая версия сайта — будет китайский. Здесь его нет. Но есть польский и болгарский. Зачем? Неужели там так много родителей, способных оплатить несколько лет учебы ребенка в британской частной школе?

Странно. А почему арабского нет?

Сделав себе пометки, инспектор предпринял более широкий поиск. Особых нареканий на Нью-Эйдж на профильных форумах не было.

Как и рекомендаций.

Тоже странно.

Хорошо, допустим.

Он выписал себе адрес и решил съездить на место и глянуть сам.

* * *

Офис Нью-эйдж располагался в дорогом месте — SW1, не шутки. Правда, сам он был маленьким, всего два места. Секретарь, она же бухгалтер — и место для руководителя, которое пустовало.

Секретарем работала какая-то негритянка. Она сказала, что сейчас позвонит директору и та приедет. Английским она полностью не владела, видно было, что еще подбирает слова.

Интересно, а это нормально — руководитель на рабочее место по звонку приезжает.

Инспектор остался подождать. В офисе не было даже кулера с чаем — и все это походило на номинальный офис[18]. Кстати, можно сообщить в службу доходов, хотя… В нулевые — никто на это и смотреть не хотел, приходят новые люди, новые бизнесы и пусть приходят, и плевать чем они тут занимаются и занимаются ли вообще. Потом был период, когда был кризис, была социальная напряженность — и по подаче американцев гребли всех подряд, устроили настоящую охоту на любителей не платить налоги и уводить деньги в оффшоры. А сейчас, как этот Брекзит начался и пошла волна ухода в Европу крупных налогоплательщиков — так вроде снова либерализовали подход: плати и вопросов к тебе не будет…

Открылась дверь, вошла женщина. Полная, высокая, одета безвкусно. Причем не с блошиного рынка или распродаж прошлогодней моды — просто человек носить не умеет. И покупает на размер, а то и два меньше, думая, что тем самым она сможет убрать свои габариты… получается же только хуже…

— Мэм… полиция.

Виздом встал

— Мэм, я инспектор полиции Стивен Виздом. Разрешите задать несколько вопросов?

— Конечно. Айрин Катовская. Меня в чем-то подозревают?

— Нет, мэм. Просто Скотланд-Ярд ведет расследование… мне нужна скорее консультация эксперта.