— Лариса Геннадьевна, — представилась роскошная антикварша, протянув руку.

— Наталья Александровна, — ответила Наташа. — Прошу…

Все трое прошли в комнату, где были выставлены рядами, как на параде, все Наташины приобретения. Дальнейшее больше всего напоминало процедуру инвентарного учета в каком-либо учреждении. Удобно устроившись в кресле, Лариса Геннадьевна казенным голосом зачитывала наименование предмета, Наташа передавала ей названную вещь, та ее тщательно осматривала и, сделав пометки в своем экземпляре списка, возвращала назад. Левчик с совершенно безучастным видом наблюдал за происходящим со стороны.

— Шахматы, дерево, бронза, слоновая кость, девятнадцатый век!

— Прошу вас…

— Угу… Так… Церковные книги, восемь штук, семнадцатый-восемнадцатый век!

— Пожалуйста…

— Спасибо… Так… Так… Дуэльные пистолеты, Франция, конец восемнадцатого!

— Вот…

— Да, есть… Так… Дароносица, начало девятнадцатого!

— Возьмите…

По лицу антикварши было совершенно не ясно — нравится ей вещь, которую она держит в руках, или нет. Наташа мучительно гадала, какую часть ее коллекции решит приобрести Лариса Геннадьевна и сколько она готова заплатить. Изредка она бросала тревожные взгляды на Левчика, но тот в ответ лишь едва заметно пожимал плечами. Наконец, утомительная процедура осмотра завершилась. Антикварша вернула Наташе последний предмет, сняла изящные очки и с любопытством посмотрела на хозяйку.

— Ну-с, дорогая Наталья Александровна, и сколько же вы хотите получить за это все? — Она широким жестом обвела комнату.

— Там же все написано. — У Наташи пересохло во рту, голос прозвучал хрипло, неуверенно, выдавая ее волнение. Наташа кашлянула и добавила куда тверже: — В вашем списке указана цена каждого предмета.

Лариса Геннадьевна водрузила очки на нос и, вытянув губы трубочкой, вновь взялась за список. Она молчала минут пять, и все это время Наташу била мелкая нервная дрожь. Гостья опять сняла очки и отложила бумаги в сторону.

— Что ж, цифры вполне разумные. Я, пожалуй, заплатила бы вам, Наталья Александровна, именно столько, сколько вы просите, если б взяла что-нибудь для себя. Но только — что-нибудь, и только — для себя! Но я, как вы знаете, пришла сюда с другой целью. Во-первых, я приобретаю антиквариат для перепродажи, во-вторых, я беру у вас все, и, в-третьих, я плачу кэшем, из рук в руки. Заметьте, при этом вы не платите налоги, а я плачу. Вы указали в своем списке розничные цены, и даже если мне удастся каким-то образом реализовать ваши вещи по ценам несколько большим этих, — она ткнула пальцем в бумаги, — прибыль от такой сделки никак не покроет моих издержек, уверяю вас. Согласитесь, Наталья Александровна, не учитывать все это нельзя!

В словах антикварши, безусловно, был здравый смысл. К тому же она собиралась забрать все без остатка, это Наташу более чем устраивало, и она решила уступить.

— Итак, Лариса Геннадьевна, вы готовы взять все это?

— Да, пожалуй. Почему нет? Вещи подобраны со вкусом, хорошей сохранности… Кое с чем, конечно, могут возникнуть трудности, но мне хочется помочь вам, да и коллекция, повторюсь, хороша.

— Тогда, может быть, вы назовете свою цену? — с замиранием сердца спросила Наташа.

Гостья чуть шевельнула плечом и после короткой паузы твердо произнесла:

— Триста тысяч.

У Наташи от такой наглости перехватило дыхание. Вот это аппетиты! Половина истинной стоимости ее добычи! Она глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя и, стараясь выглядеть невозмутимой, ответила:

— Если без Рублева, то я согласна.

— Рублева? — Лариса Геннадьевна была еще более невозмутима. — Какая же из икон, по-вашему, работы Рублева?

— Разумеется, Спас Нерукотворный! — Наташа удивленно приподняла брови.

— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянула гостья. — Не уверена…

Вдруг подал свой голос Левчик, доселе безучастно молчавший.

— Лариса Геннадьевна, должен вам заметить, что Наталья Александровна — кандидат исторических наук!

— А я — доктор искусствоведения, ну и что с того? — Дама вальяжно повернулась к нему. — В таких делах, Лев Сергеевич, мало быть специалистом вообще, надо быть специалистом именно в данной, конкретной области. В противном случае очень легко попасть впросак! Впрочем, может быть, ваша диссертация посвящена как раз особенностям творчества Андрея Рублева? — Антикварша с улыбкой повернулась к Наташе.

— Нет…

— Вот видите… Согласитесь, не могу же я покупать кота в мешке! Если вам угодно, я могу вызвать сюда своего эксперта. Это, конечно, займет некоторое время, зато мы сможем расставить все точки над i. Или, может быть, вы не доверяете моему специалисту?

Наташа взглянула на Левчика, тот, чуть помедлив, кивнул.

— Хорошо, звоните, — кивнула она. Эксперт приехал довольно быстро, минут через сорок. Все это время гостья провела за еще одним, более тщательным, осмотром Наташиных богатств. Едва эксперт вошел, Лариса Геннадьевна, не дав ему даже раздеться, подвела его к Спасу. Тот, взяв икону в руки, впился в нее глазами.

— Ну? — не выдержала первой Наташа.

— М-м-м… — задумчиво промычал он и повернулся не к ней, а к своей патронессе. — Скорее да, чем нет…

— Точнее, Володя, — негромко скомандовала она.

Он опять уткнулся в икону, то рассматривая ее под разными углами, то разглядывая что-то сквозь лупу. Наконец, он поднял голову и сказал:

— Да. Это Рублев, причем этот вариант, как мне кажется, даже старше «Третьяковского». Точнее я смогу сказать после более тщательного анализа.

— Но это точно Рублев? Ты уверен? — прищурилась антикварша.

— Да.

— Спасибо, Володя, ты свободен. Мужчина, коротко кивнув сразу всем, тут же удалился. Начался торг.

Вердикт эксперта до такой степени воодушевил Наташу, что она билась как львица. Она нападала — Лариса Геннадьевна хладнокровно и невозмутимо оборонялась. Наташа сыпала аргументами — антикварша выдвигала против них свои. Поединок набирал обороты, постепенно и Лариса Геннадьевна стала терять самообладание. Левчик удивленно и несколько растерянно наблюдал, как спор двух интеллигентных и образованных женщин неумолимо превращается в заурядное торжище, по-базарному шумное и бесстыдное, почти в склоку.

На секунду Наташа вдруг увидала себя в зеркало — покрасневшую, с вытаращенными безумными глазами и растрепавшимися волосами. «Боже мой, я ли это? — мелькнула у нее испуганная мысль. — И вообще, что со мной происходит? На кого я похожа? Я веду себя как…» Но тут антикварша выдала что-то ехидное и особенно обидное, и Наташа с новой энергией ринулась в бой.

Такой чересчур эмоциональный спор вскоре лишил соперниц сил, и они, наконец, ударили по рукам. Но вовсе не потому, что итоговая сумма — четыреста семьдесят тысяч — полностью их устроила, а потому, что обеим стало абсолютно ясно — пора прекращать это безумие!