Я вспомнил о спутниках, выругался вполголоса. Остались внизу, а там бродят еще несколько «кукол». А вдруг, спустившись, обнаружу лишь истерзанные тела? Хотелось верить, что все в порядке. Но рассчитывать на это не стоило. Я посмотрел за окно, прикинул высоту до земли. Нормально. Если создам воздушную подушку вокруг себя, приземление будет мягким. А там руки в ноги и бежать что есть духу. Плевать в какую сторону, лишь бы подальше от потусторонней жути. Я даже сделал шаг к окну, но остановился, поскреб затылок…

«Нехорошо как-то, — промелькнула мысль. — Ты ел и пил вместе с ними, делил тяготы пути. А теперь хочешь сбежать, оставить на растерзание тварям… Брось! — тут же укорил я себя. — Они никогда не пошли бы на такое, чтобы спасти тебя. Так чем же ты хуже?.. Хуже… Уж точно не хуже, — мелькнула еще мысль, наполненная праведным гневом. — А если хочешь быть лучше, то не беги так позорно, хотя бы попытайся что-то сделать. Как говаривал сэр Шед — честь превыше жизни!.. И где твой рыцарь?! — мелькнула еще одна мысль, скорее даже мыслишка, противная и едкая. — Сожрали в Преисподней! Плюй на честь, иначе и тебя схарчат!..»

Громко топая, я двинулся к окну. Но, не доходя несколько шагов, остановился. Сжал кулаки и заскрипел зубами. В голове бушевала круговерть мыслей, в груди то завывала ледяная вьюга, то взрывались огненные шары. Хотелось расцарапать себе кожу, сломать ребра и вынуть сердце, размозжить его о стену. Я тихо застонал, потом взвыл с болью и злобой:

— Шед, гад! Что же ты со мной сделал?..

Я развернулся и, отбросив колебания, побежал к двери. Знал, что если остановлюсь или пойду чуть медленней, то найду оправдания трусости, сдамся той половине меня… что не очень хороша. Я резко дернул на себя ручку и выскочил в коридор.

Здесь тоже все изменилось. Стены стали ободранные и облезлые, кое-где зияли дыры. Штукатурка лежала аккуратными горками на прогнившем полу. Каждый шаг сопровождался громким стоном и гулом в перекрытиях. Здание ветхое, как еще не рухнуло…

Я направился к лестнице. На ходу накладывал на себя заклятия Силы, Ночного и Истинного Зрения, разнообразные защитные заклинания. Теперь я знал: к бою готов. И если не смогу победить, то хоть продам жизнь подороже.

Мир вокруг расцвел необычными красками. Теперь я видел каждую трещинку в полу и на стенах, сети невесомой паутины под потолком, чувствовал запахи, слышал, как кровь бежит по жилам… Это сопровождалось приступами тошноты, голова раскалывалась от поступающей извне информации. Мозг спешил ее обработать, но не успевал. Усиленные чувства даром не даются. Меня сотрясала крупная дрожь. От переизбытка энергии с кончиков пальцев срывались маленькие синеватые искры. Каменный шар в навершии посоха горел яростным оранжевым светом, древко раскалилось.

Лестницы почему-то не было. Я остановился в недоумении, посмотрел вперед. Вдаль убегал коридор с одинаковыми дверьми, терялся во тьме. Оглянулся назад. То же самое. Теперь уж и не найти ту, откуда вышел.

— Мрон! — вздохнул я устало. — Допрыгался! Помнилось, что с дочерью трактирщика шли недолго.

Комната оказалась в десятке шагов от лестницы. А сейчас я пробежал все пятьдесят, но хода вниз нет. С направлением тоже не ошибся, своим ощущением доверял. В Истинном Зрении ни магии, ни энергетических нитей или пятен. Даже Тьмы нет. Обыкновенный коридор, просто очень длинный. Я стиснул зубы и пошел дальше.

Двери все-таки разные, лишь в сероватом Ночном Зрении выглядели похожими. Одни толстые и тяжелые даже на вид, украшены искусной резьбой. Другие попроще, победнее. Испещрены ломкой шелухой старой краски. Иные лишь грубо оструганы, в сучках и заусенцах. Пару раз попались вообще голые дверные проемы. Я заглянул в оба. Но одна комната оказалась пустой, без окон и мебели. Лишь толстое одеяло серой пыли лежало на полу. Вторая такая же, за исключением скрючившегося в углу человеческого скелета. Кости старые, выбеленные временем. Даже одежда истлела. Значит, долго тут отдыхает. На, голом черепе красовалась золотая корона искусной выделки. В пол врос ржавый меч. Заходить я не рискнул. Мало ли что может приключиться. А вдруг проем зарастет и я останусь замурованный в ловушке, как этот бедняга?

Прошло около получаса. Я остановился, посмотрел вперед, потом назад. Ничего не изменилось. Те же двери, тот же коридор. В душу закрался холодный, липкий страх. Так можно бродить до бесконечности. Хотя какого Мрона! Нет у меня бесконечности! Подохну через пару дней от жажды, если не буду поддерживать себя магией. А так продлю мучения еще на две-три недели. Живо представилось: пить хочется неимоверно. Язык сухо скребет по нёбу, губы потрескались. Из ранок то и дело выступает соленая кровь, я непроизвольно слизываю, но облегчения нет. Живительная влага стремительно покидает тело вместе с потом, дыханием. Очень холодно. Пальцы мерзнут, начинают неметь. Отопления не предусмотрели, строители мроновы!..

Я разозлился, пнул ближайшую дверь. Она неожиданно легко поддалась. За ней оказалась обычная комната с пыльной рассохшейся мебелью. Но стены глухие, без проемов и отдушин. Я хлопнул себя по лбу. Вот дурак! И почему раньше не додумался?! Ведь можно отыскать комнату с окном, выпрыгнуть из трактира, как и хотел. А потом войти с главного входа, убить плохих и спасти хороших.

Я пошел дальше, нервно посматривая по сторонам. Двери такие разные. Какую выбрать? Со страхом начал понимать, что у меня начинается самая обычная истерика. Если быстро не выберусь, начну визжать и рвать волосы на голове. А терять рассудок нельзя, точно погибну. Я отбросил колебания и толкнул ближайшую дверь. Самую обычную, грубую, без всяких украшений.

Яркий солнечный свет ослепил, заставил зажмуриться. Я моргнул, вытер рукавом слезинку. В уши ворвался гул множества голосов, скрип и грохот повозок. Пахнуло нагретой солнцем землей, дорожной пылью и большим городом.

Вдруг оказалось, что я стою на пороге какого-то дома. Предо мной базарная площадь. Торговцы перекрикивают друг друга, нахваливают товар и зазывают покупателей. Меж прилавков ходят странно одетые люди, что-то выбирают, отсчитывают деньги. Стайками бегают мальчишки-беспризорники, гоняют камнями голубей, выпрашивают у прохожих мелкие монеты.

Мимо ехал рыцарь на огромном коне. Спина прямая, латы ярко сияют, отбрасывают блики и солнечные лучики. Воин огромный и могучий, грудь колесом. Я по сравнению с ним — коротышка. Черты лица яростные и красивые, из-под верхней губы торчат длинные и острые как иглы клыки, глаза горят желтым колдовским огнем.

Рыцарь увидел меня, тряхнул гривой черных как смоль волос. Его взгляд вцепился в мой посох. На лице медленно проступило удивление, смешанное с ненавистью. Рыцарь стал поворачивать в мою сторону. Рука, закованная в металл, ухватилась за рукоять длинного меча. Воин выдал несколько фраз на непонятном языке, оскалил длинные вампирские клыки и зарычал в бешенстве.

— Сам дурак! — буркнул я и захлопнул дверь.

Отбежал подальше и выхватил клинок из ножен. Дышал хрипло, прерывисто. В голове все смешалось, перепуталось. Со страхом ждал, что дверь вот-вот разлетится в щепки и в коридор ступит рыцарь-вампир. Но мгновение летело за мгновением, а дверь оставалась неподвижной. Я перевел дыхание, спрятал меч в ножны.