В тоне Алинки была, пожалуй, едва слышная двусмысленность, некая оговорка. Но Ирма решила не замечать недосказанности.

– Ладно, – коротко выговорила она. – Но ты сама взвоешь, не сможешь болтаться без дела. Я занята с утра до вечера – и буду занята еще сильнее. Я не для того так ломалась после… последние десять лет, чтобы все потерять в один момент просто потому, что я… что у меня… что я… в общем, нет. Ты будешь одна эти полгода. Понимаешь?

– Я да, – сказала Алинка. – Так я готова, мам, взрослая уже. По паспорту – и вообще. Я ж ведь тоже что-то поняла. Жить, как жила… мне больше нельзя. Возьму ключи от квартиры дяди Котика, буду у него временами. Цветы поливать. У него это… драконовое дерево. И щучьи хвосты.

Ирма поняла, что девочка… хотя какая уже девочка? Ее новая, совсем незнакомая подруга-дочь – окончательно выросла. И у нее есть какие-то совершенно определенные планы на свою будущую жизнь. И решимость сделать эту жизнь правильной и счастливой.

И она не удивится, если выяснит, что отдельное жилье нужно Алине, чтобы собирать там космический корабль.

Или телепорт…

– Сансивьера не подохнет, – усмехнулась Ирма. – И у Димки все горшки с автополивом. А растения такие, которые выдерживали выливание спиртного и тушение окурков в землю. Но ты права, за квартирой надо присматривать.

– И за тобой тоже, – выговорила Алинка очень странным тоном. – И за тобой, ма. Интересно, как там Пиксель без нас?.. Все-таки не молодой уже…

– Ну что ему будет, Алин? Делает, что и все коты… кушает, спит. Сядешь за руль? Я что-то устала…

* * *

…Вадим маскировал катану в чертежный тубус.

Высокий, по-волчьи поджарый молодой мужчина выходил в парк со старыми липами четыре раза в неделю, точно за десять минут до рассвета. Аккуратно извлекал тренировочную катану и начинал упражнения.

Он бился с призраком. В прямом смысле слова. Спарринг-партнер уже давно обитал в этом парке.

Когда Алина увидела, как вспыхивает алым порез на плече Вадима, она ахнула.

– Зачем ты прячешься, Алина? – проговорил боевой маг, опуская клинок. – Так рано в парке я тебя еще никогда не видел. И ты без собаки…

Девушка вышла из-за кустов.

– Здрасте, дядя Вадим. Я тут за вами немножко… слегка… я хочу научиться драться. Воевать.

– Я думаю, Алина, ты уже поняла, кто я такой. Экстрасенс, так будет понятнее. – Вадим едва заметно картавил, грассировал, перекатывая «р» на языке, как колючий леденец. – И то, что я проживаю в одном доме с вами, не случайно. Я не ушел… с ними, остался тут – не случайно. Тебе не стоит тревожиться о маме, ее безопасности. Но я совсем не умею учить. Не мой профиль.

Алинка уцепилась пальцами за карманы джинсиков. Каблуки модных босоножек утопали в жирной парковой земле, сережка в пупке блестела.

– Я понимаю. Но может, вы попробуете, а? Я очень хочу! Мастер Войны рассказывал, что в его мире женщины все делают – и правят, и воюют. Я очень хочу воевать! Заплатить надо? Вы только скажите, у меня есть.

Мужчина поджал губы.

– Я не нуждаюсь, поверь. Дело в другом. Алина, кендзюцу – высшая боевая практика. И… если ты хочешь стать настоящей… воительницей, ищи свой путь. Тебе подойдет что-нибудь другое. Более быстрое. Простое.

Алинка смотрела, не мигая, прямо в бесстрастные серые глаза.

– Мой путь тебе не годится, – педантично выговаривая каждую букву, продолжал Вадим, – и не…

Алина развернулась круто и пошла прочь, пытаясь впечатывать каблуки в мягкую землю.

– Черт, – сказала она на выходе из парка. – Ну что за черт, невезуха!

Первая попытка провалилась.

– Эй, кукла, чего ревешь?

Громадный черный джип притормозил рядом. Стекло опустилось, и на Алину зыркнула низколобая щетинистая морда.

Алинка плакала.

Ирма, как и обещала, заполнила свое время бизнесом, звонками, йогой для беременных и странными перемещениями капитала. Алина осталась одна, как и хотела. Но одиночество не принесло ей желанного сосредоточения. Все друзья бурно поступали, а девушка, в самый разгар лета, на жаре и в безысходности, в душном городском пространстве пыталась сделаться воительницей, чтобы догнать призрак Мастера Войны.

После неудачи с Вадимом, полная решимости и задора, она отправилась дальше. Посетив с десяток бойцовских клубов, поговорив со спортсменами самых разных направлений, девушка сообразила, что задача платных тренеров – получить с нее как можно больше денег. Все. Никто не собирался учить ее всерьез. Большой город породил массу разновидностей фитнеса и уничтожил все истинно воинское.

В последнем клубе плечистая, коротко стриженная рукопашница очень четко объяснила про отсутствие элементарных навыков, растяжки, мышечной массы и поставила срок – три года. Три года не до статуса «воительницы». До возможности в первый раз встать в спарринг с нормальным бойцом – и не оставить на татами все зубы.

Алина вышла из клуба и заплакала.

Она вспоминала слова инопланетного воина о женщинах его народа – великолепных, сильных, идеальных… И хотела – так же. Быть достойной, нет, лучшей. Самой лучшей, для него, для Мастера Войны.

И не могла.

Вася Брови остановил машину прямо посреди полосы для маршрутного транспорта, вылез, подтянул штаны и показал остервенело бибикающим автовладельцам сначала неприличный жест, а потом пистолет. Подошел к Алинке, обнял потной лапой за плечи.

– Ну ты че, на? А? Обидел кто? Покаж падлу! Я, блин… ой, пардону просим… я ему… тово. Ну? Оп-па?

Внезапно утратившая стальной стержень вместе с озорным драйвом, девушка разразилась бессвязными рыданиями, из которых вычленялись слова «Мастер Войны», «воительница», «одна-одинешенька» и «меч».

При упоминании своего сюзерена Вася Брови нервно сглотнул и заводил глазами. После того, как толстый Ирмин кот говорил с ним человеческим голосом и испепелил бластером его ботинки, Вася сделался недужен душой, и только старая гарпия-психологиня со странным именем… Семирамида Ивановна, кажется… за большие деньги вернула ему способность спать ночью без позорного икания в подушку.

Но от котов, особенно рыжих, Вася Брови все еще шарахался.

– Мастер Войны? Х… Х… Хороший он мужик…

Он неловко погладил ладонью со сбитыми татуированными костяшками по глянцево-белым волосам.

– Завязывай с соплей-то. Раз он сказал – сделаем. Найду нормального пацана, серьезного. Ржевского пацана, не хухры-мухры. Поучит тебя, тово… воительствовать. Поехали, еп-ма…

Вася немедленно схватился за телефон и вступил в переговоры. Переговоры были трудные, от исходящего от беспредельщика мата оказавшаяся в салоне муха сначала обмякла, а потом простерлась на пыльной панели, дрогнув крылышками. Алина не слышала, не слушала, хмуро смотрела в окно и шевелила босыми пальцами ног, вынутых из босоножек. Теперь ей было стыдно, но отступать?..