– Ну, давай, лапуля, – пробасил Широков, и она почувствовала на своей шее его мокрые губы. – Побалуй своего мужа.

Его пальцы бесцеремонно проникли внутрь, и она закусила губы, чтобы снова не вскрикнуть – на этот раз от боли.

– Полегче, – сказала она хриплым, безнадежным голосом. – Ты делаешь мне больно.

– Тебе всегда вначале больно, – невозмутимо пробасил муж, вновь обдав ее запахом водки. – А потом хорошо. Ну, давай, кобылка, не ерепенься! Раздвинь ножки!

И она подчинилась – не смогла не подчиниться. Он пошире расставил ей ноги, слегка отодвинулся и потянул на себя ее бедра. Ирина закусила губу.

Когда он вошел в нее, она зажмурилась и хрипло вздохнула. Он начал ритмично двигаться, каждым ударом больно прижимая ее к краю раковины. А она думала только об одном: «Когда же он сдохнет?.. Когда же он наконец сдохнет?»

Аспирант Алексей налил себе воды. Выпил. Поставил стакан на стол. Его лоб прорезали тонкие морщинки. Он думал об Ирине.

Боже, какая же она красивая! А ее муж – настоящая свинья. Неужели она его когда-то любила? Наверное, да. Ведь она вышла за него замуж. Хотя… в жизни бывают разные ситуации. Иногда приходится делать или терпеть то, от чего нас с души воротит.

«И мне тоже приходится терпеть, – с тоской и болью подумал Алексей. – Терпеть ее замужество. Мужа-борова, с которым она ложится в постель. Который лапает ее своими грязными обезьяньими лапами. Который сует в нее свой…»

Алексей представил себе эту картину, и его замутило. На сердце снова накатила тоска. Он опустился на диван, чувствуя, как тоска и боль разрастаются, им становится тесно в его теле и в его душе. Он сжал кулак и изо всех сил ударил по столу.

Стакан со звоном упал на полированную столешницу, остатки воды закапали на пол. Обида, гнев, боль и ненависть раздирали Алексею грудь, подкатывал комок к горлу.

Он вспомнил разговор, который произошел у них с Ириной месяц назад. Пожалуй, он тогда все понял по ее глазам – за несколько секунд до того, как она произнесла:

– Я беременна.

В ответ на ту ее реплику Алексей не смог ничего вымолвить, лишь уставился на Ирину расширившимися глазами.

– Я подумала, ты должен это знать, потому что… – Она осеклась.

– Потому что ребенок – мой? – глухо пробормотал он.

Ирина нахмурилась.

– Широков давно хочет ребенка, – сказала она. – Но он не дурак и умеет считать. Кроме того, если у него возникнут подозрения, он пойдет даже на то, чтобы сделать анализ ДНК. Поверь мне – с него станется.

– Ясно. – Алексей поправил пальцем очки и внимательно посмотрел на Ирину сквозь мерцающие стекла. – Ты хочешь сделать аборт?

– А разве у нас есть другие варианты?

Он молчал. Тогда Ирина проговорила:

– Алеша, мы с тобой цивилизованные, образованные люди. То, что находится внутри меня, – не ребенок. Это плод. Эмбрион.

– Да, но…

– Это не будет убийством ни с точки зрения морали, ни с точки зрения физиологии, ни с точки зрения закона. Возразить мне могла бы только церковь, но мы с тобой агностики и не верим в этот бред, верно?

Алексей глубоко вздохнул.

– Я даже не знаю… Мне никогда прежде не приходилось решать подобные вопросы. Но я чувствую, что…

Он смущенно замолчал.

– Что? – спросила Ирина.

– Что я… хочу этого ребенка.

Он поправил пальцем очки, но так и не осмелился посмотреть ей в глаза. Ирина усмехнулась и проговорила тихим невеселым голосом:

– Алеша, это невозможно. Ты не мой муж, и я не твоя жена. На свете есть вещи, которые нужно принимать такими, какие они есть.

И тогда он посмотрел ей в глаза. Несколько секунд они молчали, вглядываясь друг в друга. А потом он сказал:

– Ира, я хочу, чтобы ты оставила ребенка.

Она покачала головой.

– Нет.

– Тогда зачем ты вообще мне про него рассказала?

– Затем, что это нормально для двух социально адаптированных, образованных людей, которые питают друг к другу симпатию.

– Симпатию? – Алексей прищурил голубые близорукие глаза. – Ты это так называешь?

– Не придирайся к словам. И не вырывай их из контекста. Я рассказала тебе про ребенка только потому, что этого требуют элементарные правила приличия.

– А если мне плевать на приличия? – Он неожиданно повысил голос. – Если мне вообще плевать на все и на всех, кроме тебя?

Ирина вздохнула и стала терпеливо объяснять:

– Пойми, Алеша, если я сделаю аборт, для нас двоих ничего не изменится. Мы по-прежнему будем любить друг друга.

Обычно ей всегда удавалось убедить его в своей правоте, вот и теперь Алексей задумался.

– Не знаю, – сказал он после долгой паузы. – Я очень боюсь, что мы совершим ошибку. Это не на уровне мыслей, это… на уровне сердца.

Ирина улыбнулась и погладила его по светлым волосам.

– Ты правда хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?

– Да.

– Возможно, когда-нибудь так и будет.

– Ира, я не…

– Алеша, давай закончим этот разговор. Я себя неважно чувствую.

– Обещай мне ничего пока не предпринимать.

– Хорошо.

– Пообещай! – с неожиданной для себя твердостью потребовал Алексей.

Ирина сдержанно и слегка удивленно улыбнулась:

– Ладно. Я обещаю.

Потом она ушла, а он долго сидел молча, обдумывая новость, а потом вдруг сказал вслух:

– У меня будет ребенок.

И почувствовал, как его душа наполнилась неизъяснимой легкостью и радостью, словно он обрел настоящий смысл жизни.

– У меня будет ребенок! – повторил он. – Черт подери! У меня будет ребенок!

Через два дня Алексей позвонил Ирине, назначил ей встречу и прямо заявил:

– Я все решил. Ты уйдешь от Широкова, и мы будем растить нашего ребенка вместе.

Ирина не удивилась; похоже, она знала Алексея намного лучше, чем он думал. Она лишь усмехнулась и сказала:

– Слова настоящего мужчины. Но можешь больше не заморачиваться. Ребенка не будет.

– Как не будет? – оторопел он.

– Так. Я сделала аборт.

Алексей изменился в лице, словно его по голове обухом ударили. Потом поправил пальцем очки и тихо вымолвил:

– Жаль. Я уже придумал для него имя. Хочешь знать, какое?

Ирина покачала головой:

– Нет.