в Азию одна из крупных китайских криптобирж без видимых причин заморозила счет Аламеды с кучей денег на нем. Служба поддержки не отвечала на их звонки. После личной встречи с Сэмом начальство биржи вернуло ему деньги. "Внезапно я оказался в комнате с важным человеком из каждой криптовалютной компании", - говорит Сэм. "Мой календарь заполнен встречами, каждая из которых интереснее, чем самая интересная встреча в районе залива". Чаще всего люди, с которыми он встречался, не знали, что сказать о нем или о Alameda Research. "Таких, как мы, там не было", - говорит Сэм.

В тот момент Сэм и сам не был уверен, что делать с созданной им криптовалютной фирмой. Свою гражданскую войну с товарищами по эффективному альтруизму он теперь рассматривал как "худшее, что случилось со мной в жизни". Он собрал группу людей, которыми восхищался и которые разделяли его ценности, и стал изгоем для половины из них, которые до сих пор поносят его перед своими собратьями по эффективному альтруизму. "Это заставило меня усомниться в себе", - говорит он. "Впервые в жизни я оказался в окружении уважаемых мною людей, которые говорят, что я не прав и что я сумасшедший. Это заставило меня усомниться в своем здравомыслии". Когда он улетал в Азию, он все еще писал и переписывал о травмирующем событии. "Я нанес вред сообществу советников", - написал он. "Я заставил людей ненавидеть друг друга чуть больше и доверять друг другу чуть меньше... и я сильно ограничил свою собственную будущую способность творить добро. Я уверен, что мое чистое влияние на мир до сих пор было негативным, и вот почему".

Одна из любопытных вещей в письмах Сэма, учитывая, что большая их часть предназначалась только для его глаз, - это то, насколько они были искренними. Он явно жалел себя, но понимал, что другие могут жалеть себя еще больше. Он действительно не любил винить себя в чем-либо, но и не особенно любил винить кого-либо еще. "Я утилитарист", - писал он. "Вина - это просто конструкция человеческого общества. Для разных людей она служит разным целям. Она может быть инструментом, препятствующим плохим поступкам; попыткой восстановить гордость перед лицом трудностей; выходом для гнева и многими другими вещами. Наверное, самое важное определение - по крайней мере, для меня - это то, как действия каждого человека отразились на распределении вероятностей его будущего поведения?"

Как действия каждого отразились на распределении вероятностей его будущего поведения. Это предложение многое говорило о том, как Сэм воспринимал других людей, а возможно, и себя самого. Не как на фиксированных персонажей - хороших или плохих, честных или лживых, храбрых или трусливых, - а как на распределение вероятностей вокруг некоторого среднего значения. Люди не были ни худшими, ни лучшими из тех, что они когда-либо совершали. "Я глубоко верю и действую так, как будто люди - это распределение вероятностей, а не их средние значения", - писал он. "Для меня очень важно, чтобы и другие действовали на этом уровне". Поведение его коллег-советников заставило его пересмотреть свое представление о распределении вероятностей таким образом, что он стал менее охотно нанимать советников. Вначале он думал, что наем только эффективных альтруистов создает особое преимущество - все в компании будут доверять мотивам друг друга, и поэтому никому не придется тратить время и энергию на множество действий, которые люди совершают, чтобы создать доверие между собой. Они могли бы пропустить встречи один на один, зрительный контакт, крепкие рукопожатия и, самое главное, споры о том, кто и сколько заслуживает зарплаты. Как оказалось, нет.

После ухода Тары и остальных компания Alameda вернулась к прибыльности и осталась на ней. Она зарабатывала не так много денег, как в самом начале, но к концу 2018 года ее доходность составила более 110 процентов в год. Видя, как фирма исправляется, по крайней мере несколько эффективных альтруистов, включая оставшихся сотрудников, задались вопросом, не знал ли Сэм, что делал все это время. Через несколько месяцев после "Раскола" одна из бывших сотрудниц отправила Сэму сообщение с наводящим вопросом: Как вы думаете, почему возникла эта тема, когда люди думают, что вы ошибаетесь насчет какого-то EV [ожидаемой ценности], а вы оказываетесь правы, но люди не знают/понимают этого? Сэм ответил ей тремя отдельными короткими сообщениями.

Потому что люди решили, что Сэм - зло, а потом отказались признавать любые доказательства, которые этому противоречат.

Потому что они слишком эмоционально вложились в это убеждение, в значительной степени потому, что оно было для них способом избежать возложения вины на себя.

А еще потому, что это большое социальное заявление - пытаться разрушить чью-то жизнь и очень неловко возвращать ее обратно.

Иначе говоря, люди неправильно поняли его, решили, что ему нельзя доверять, а потом отказались менять свое мнение о нем. Ему нужно было лучше помогать другим разгадывать головоломку. Мимика, которой он с таким трудом овладел, была недостаточной: ему нужно было быть более явным.

Среди страниц, на которых он писал о кризисе, были короткие документы, адресованные его сотрудникам, с такими названиями, как "Некоторые заметки о работе со мной" и "Что значит, когда Сэм блокирует вас". В его записях были советы нынешним и будущим сотрудникам о том, как его понять. "Я провел некоторое время во время, в середине, после и после, пытаясь понять, что мне следует изменить в себе", - сказал он позже. "И это был очень разочаровывающий опыт. Меня задело то, что людям не нравилось мое управление и они говорили, что мне нужно научиться технике управления". Он по-прежнему считал, что не существует никакой техники управления, которую стоило бы изучать, - просто много самопротиворечивой чепухи на эту тему. "Здесь слепой ведет слепого", - сказал он. "Единственный выход - научить себя видеть".

В конце концов он решил, что ему нужно изменить в себе только одно: стать менее раздражающим для других. Даже те люди, которых он больше всего одобрял, жаловались, что ему нужно быть "более доступным", "давать более конструктивные советы" и быть "менее негативным". Он был искренне озадачен критикой. Он не считал себя пугающим. Он не собирался запугивать. Но он не собирался менять человеческую природу и поэтому решил, что впредь он будет хоронить любые негативные реакции, которые он испытывал на любые слова или поступки. Он будет создавать у людей, с которыми общается, впечатление, что его гораздо больше интересует то, что они говорят или делают, чем на самом деле. Он соглашался с ними, даже