Сланк кивнул и шагнул за дерево. С улицы его было совершенно не видно.

Омбра заскользил дальше, миновал еще несколько фонарей и остановился, когда показался фонарь перед особняком Астеров. В слабом свете фонаря еле виднелась фигура Джарвиса, стоявшего на страже.

— Мистер Герч, — негромко сказал Омбра, когда остальные подошли к нему, — вы с капитаном Нереццей останетесь здесь и спрячетесь. Я дам вам знать, когда обезврежу мистера Джарвиса. Констебль Хэмптон, вы пойдете вперед. Здесь мы перейдем улицу. Обо мне не беспокойтесь. Вы подойдете и завяжете разговор с мистером Джарвисом. Позаботьтесь о том, чтобы он стоял на свету. Понятно?

— Д-да, сэр… То есть милорд… — промямлил Хэмптон.

— Не в тени, а обязательно на свету, — повторил Омбра. — А когда я приближусь, постарайтесь отвлечь его внимание.

— Отвлечь внимание, — повторил Хэмптон, поводя носом, как встревоженная крыса. — Слушаюсь, милорд.

— Ступайте! — простенал Омбра.

Хэмптон вышел на улицу и направился наискосок, к особняку. Он оглянулся через плечо — проверить, следует ли за ним Омбра. Однако увидел только Герча и Нереццу, стоявших в отдалении. Омбры вообще видно не было.

— С-ступайте!!!

Хэмптон вздрогнул от этого голоса, раздавшегося неведомо откуда.

Он поспешно повернулся и зашагал вперед, чувствуя у себя за спиной невидимую фигуру. Он не отрываясь смотрел вперед, на уличный фонарь и темный силуэт Джарвиса. Хэмптон не знал, что сейчас будет, но в одном был уверен точно: ему ужасно не хотелось бы оказаться сейчас на месте Джарвиса.

Прошло полчаса после настораживающего визита Дженны. Молли по-прежнему караулила у окна. Внизу, на улице, мистер Джарвис стоял на своем посту под фонарем. Его плотная фигура отбрасывала густую тень.

Это произошло за несколько секунд, и, хотя Молли видела все своими глазами, разум отказывался верить тому, что видел взгляд.

Сперва что-то шевельнулось справа, и из темноты выступила тень.

Бобби. Тот самый, которого Молли уже дважды видела раньше, в плохо подогнанной форме.

Но на этот раз бобби не прошел мимо. Напротив, он остановился прямо перед мистером Джарвисом и что-то ему сказал. Мистер Джарвис что-то ответил. Бобби сделал несколько шагов влево, словно собираясь уйти своей дорогой, но затем остановился и добавил что-то еще.

Мистер Джарвис повернулся в его сторону, чтобы ответить. И не увидел, что справа из тумана появился еще один человек.

Разглядеть этого человека как следует Молли так и не смогла. Даже в свете уличного фонаря он выглядел странно безликим, темным, как сама ночь. Двигался он стремительно и текуче. Он подошел к мистеру Джарвису на два фута, а тот явно так ничего и не услышал — его взгляд был по-прежнему обращен в сторону бобби.

Темный человек задержался всего на миг и тут же утек обратно в ночь, но за это мгновение что-то случилось. У мистера Джарвиса поникли плечи. Это Молли увидела отчетливо. Но кроме этого, произошло и что-то еще, что-то, что Молли почувствовала, но разглядеть не смогла. Что-то случилось со светом и ночью. Молли была уверена: что-то не так, но понять, в чем дело, не могла.

Еще секунда — и все было кончено. Бобби повернулся и исчез в тумане. Мистер Джарвис снова остался один в круге света. Он медленно поднял голову, и через секунду он и вся улица снаружи казались точно такими же, как обычно.

Однако Молли сделалось сильно не по себе.

Что-то случилось. Что-то было не так.

В комнате было теперь почти темно. Угли отбрасывали только тусклый красноватый отсвет. Питер смотрел на гаснущий очаг, пытаясь выдумать какой-нибудь план.

Динька высунула голову из-за пазухи рубашки Питера. Огляделась, окинула взглядом спящего мужчину и детей. Потом выбралась наружу и встала на плече у Питера, вплотную к правому уху. И тихо-тихо прозвенела:

«Уходить надо сейчас!»

Питер оглянулся на бородача, спящего поперек двери.

— Но как?

«Слушай!» — сказала Динька и, придвинувшись еще ближе к уху Питера, принялась излагать свой план. Питер поначалу хмурился, потом принялся кивать. Когда Динька договорила, он невольно улыбнулся. Временами его забавляло, как ей удается так много думать своей маленькой головкой.

«Ну что, готов?» — спросила Динька.

Питер снова кивнул и бесшумно встал. Динь-Динь вспорхнула к низкому потолку, ухватилась за деревянную балку над головой Питера и распласталась на ней. Питер набрал в грудь побольше воздуху.

И завопил во всю глотку:

— ОЙ-ЕЙ-ЕЙ! У МЕНЯ ВОЛОСЫ ЗАГОРЕЛИСЬ!

Спящий бородач тут же пробудился.

— Что такое? — взревел он, вскочив на ноги. — В чем дело?!

— МОИ ВОЛОСЫ! — верещал Питер. — ОЙ-ЕЙ-ЕЙ!

Бородач заморгал, высматривая Питера в темноте. Теперь и Бредун вскочил на ноги. Они двинулись в его сторону. Питер подождал, убедился, что оба смотрят на него, запомнил, кто где стоит, потом развернулся к ним спиной и крепко зажмурился.

— ДАВАЙ! — крикнул он.

И даже сквозь зажмуренные веки Питер увидел вспышку ослепительно-белого света, которая на целую секунду заполнила комнату, точно беззвучная молния.

А потом почувствовал, как Динька бессильно упала ему на плечи: она истратила всю свою энергию, и теперь ей требовалось время, чтобы прийти в себя.

«Беги! — слабо звякнула она. — Беги!»

Питер открыл глаза. В комнате вновь сделалось темно. Мальчик развернулся и увидел, что бородач и Бредун оба стоят, застыв столбом, растерянно мигая, ошеломленные и ослепленные мощной вспышкой. Питер на цыпочках пробежал мимо них к двери. Когда он добрался до двери и нащупал засов, оба противника все еще стояли к нему спиной. Мальчик поднял засов и толкнул дверь. Засов брякнул… но дверь не открылась!

Бородач услышал стук и насторожился.

«Скорей!» — сказала Динька, цепляясь за шею Питера.

— Он у дверей! — вскричал бородач и быстро развернулся.

Все еще ничего не видя, шаря перед собой руками, он осторожно пошел в сторону Питера. Бредун следовал за ним по пятам.

Питер сильнее дернул засов вверх и на этот раз ощутил, как дверь подалась. Мальчик распахнул ее и выскочил наружу в тот самый миг, как бородач со злобным ревом подбежал к двери.

Питер очутился в проулке. Он бросился направо. Секундой позже за спиной у него послышались шаги. Своего преимущества он лишился: в проулке было темно, хоть глаз выколи, так что Питер был так же слеп, как и его преследователи. Но они, в отличие от Питера, знали этот проулок как свои пять пальцев.