— Я поняла, что тебе не хватает денег, — сказала Мэри.

— Узнаю женщину, — вздохнул Гений, — на уме одни деньги. Да не волнуйся: если все пройдет успешно, я верну его деньги, даже с процентами.

Мэри не преминула бы встать на защиту невинно опороченных женщин, но машина уже выезжала из ворот, и пора было поговорить на более актуальные темы.

— Гений, куда мы едем? И где спутник?

— Недалеко отсюда. Это ответ на оба твои вопроса.

Теперь Мэри решила высказать терзавшее ее с некоторых пор подозрение:

— Скажи честно… Ты меня обманул? Ты его спрятал и теперь хочешь продать?

Он покосился насмешливо:

— Откуда такие дурацкие идеи? Я что, похож на расхитителя народного имущества?

— Похож! — заявила Мэри. — Иначе, если предстоит его возвращать, почему ты распустил статистов?

— Они нам больше не понадобятся. Обойдемся. Возвращать культурные ценности совсем не то же, что их красть — просто принес и поставил.

— Если охрана больше не нужна, то я — тем более, — сказала Мэри. — Не понимаю, зачем ты вообще меня к этому пристегнул.

— Не понимаешь? — спросил он.

— Нет.

— Потому что нас здесь двое, — сказал он. — И большой вопрос, кто кого сюда «пристегнул». И, самое главное — от кого зависит возвращение, ну, так скажем, мое.

— Я не… — начала было Мэри, но он ее перебил:

— Ты уже говорила, что ничего не знаешь. И я склонен тебе верить. Но все-таки, пойми меня правильно, мне не хотелось бы надолго упускать тебя из виду.

Мэри растерянно молчала, хотя допускала, что он может быть прав: с нее все началось и, возможно, было каким-то образом на нее завязано. Единственное, в чем она могла бы поклясться наверняка, — в происходящем не было ни грамма ее вины. Однако по самому актуальному вопросу — кто виноват? — у нее до сих по не возникло ни тени догадки, ни проблеска понимания. Как и по другому — что делать?..

Но было и кое-что еще, связанное именно с этим миром, чего она решительно не могла понять.

— Ты прочитал надпись на спутнике? — спросила Мэри, уже сомневаясь — а то ли там действительно имелось в виду, что ей почудилось?

— М-гм, — неопределенно, но в большей мере утвердительно промычал он.

— И тебя ничего не удивило? — осторожно поинтересовалась она.

— Это насчет небесных сфер? — спросил он.

— Ну да, о сфере! — обрадовалась Мэри: все же не для нее одной золотые буквы сложились в подобный бред. — Якобы он там, ну… Отразился, что ли?

Гений задумчиво пожал плечами:

— Что тут сказать… Либо здесь бытует какое-то странное заблуждение, либо… Нет, сейчас не берусь гадать — слишком мало информации. Потом разберемся, — сказал он, помолчал и добавил: — Может быть…

Они ехали в зеленой полосе — кругом не было домов, почти не было людей и машин. Вскоре свернули на запущенное ответвление шоссе, и впереди открылись полуразрушенные постройки. Потрескавшаяся дорога, которой явно нечасто пользовались, спускалась к ним.

— Что, спутник там? — недоверчиво спросила Мэри, ожидавшая если и не опять замка, то какого-нибудь приличного особнячка, коль скоро в пари принимал участие Андрей Валентинович.

— Среди этих домов есть дворик, мы договорились, что Фил будет ждать там. Вместе со спутником, естественно.

«Ну да, понятно, конспирация…» — подумала Мэри и спросила:

— А эти, участники пари, они что, тоже там?

— Нет. В высотке напротив памятника есть ресторан «Три толстяка», они оттуда наблюдают за событиями. Как только мы вернем спутник, можно будет сразу…

— Погоди, а Андрей Валентинович? Он ведь участвует?..

— Как это ты догадалась? — усмехнулся Гений.

— Кажется, я видела его в окне… Нет, не в ресторане, конечно, а в замке, перед самым нашим выездом…

Гений резко повернулся:

— Ты уверена?.. — глаза его вдруг углубились, стали испытующи и страшны.

— Ну да… Кажется… — испуганно пролепетала Мэри. — А что…

— Кажется?! — прорычал он.

— В-видела. Точно. Но ведь… раз есть телепортация, то он мог…

— Какая, к черту, телепортация! — он лихорадочно шарил глазами вокруг — по приборной панели и по салону, кинул взгляд на Мэри и приказал:

— Открывай дверь и прыгай.

Они подъезжали к домам-развалюхам, впереди маячила облупленная стена, но Гений и не думал снижать скорость.

— Что?! — Мэри опешила.

— Прыгай, говорю! — Резко наклонившись, он сам открыл дверь с ее стороны.

Ошалевшая Мэри уцепилась за раму и для начала слегка высунулась: в ее каскадерской практике имелся единственный опыт прыжка из едущей машины, когда та двигалась помедленней этак вдвое. Оценив летящий мимо придорожный ландшафт на предмет мягкой посадки, она успела понять, что на таковую рассчитывать не приходится. Тут позади раздалось:

— Ну же! Пошла! — а затем последовал сильный пинок, выпихнувший ее вон, как птичку, не желающую вылетать из клетки на свободу. Дело в том, что «птичка» не умела летать.

Свобода оказалась к ней ОЙ!!! ОЙ! — Ой! — ОЙ! — ТВОЮ—МАТЬ—КРАПИВА!!! — ОЙ! — ЕЙ!!! — как неласкова. Хорошо хоть, что она умела должным образом группироваться и избежала переломов.

Поднявшись среди учиненного ею крапивного бурелома, Мэри увидела, как машина врезается в кирпичную стену. Спустя секунду она взорвалась — да так пламенно, словно топливо помещалось не только в бензобаке, а заполняло весь ее объем.

Инстинкты сработали сами собой: Мэри вновь нырнула в крапиву — теперь уже, как рыбка, хотя данная стихия была ей отнюдь не родной, а неприветливой и жестокой. «Рыбка» морщилась и тихонько чертыхалась, все равно не слыша самой себя за грохотом взрыва и последовавшего затем обвала стены — а возможно, и целиком здания.

Когда все стихло, Мэри моментально вскочила на ноги, чему способствовала не только крапива, но в немалой степени и мысль о Гении — жив ли? Успел ли спрыгнуть? Огляделась и с облегчением поняла, что успел: Гений лежал по другую сторону дороги у самой бровки. В данный момент он поднимал голову — значит, был жив. Она помахала ему рукой, приветствуя этот факт, заодно привлекая его внимание к тому, что и она тоже уцелела. Потом стала торопливо выбираться на дорогу. Тем временем Гений встал на ноги — не сказать, чтобы по-спортивному бодро, но, главное, было ясно, что госпитализации не требуется.

Она приблизилась, остановилась, и оба, словно по команде, поглядели на машину — то есть на оплавленные фрагменты ее остова, виднеющиеся из-под груды кирпича. В глубине души у Мэри, на некоей внутренней фотобумаге медленно проявлялось осознание, что произошедшему никак не подходит определение «трюк». Это не съемки.