— Мой бывший муж говорил, что мои руки хороши во всём. Какой бы плоскости речь не касалась, — язвительно ухмыляюсь и с воодушевлением ловлю обескураженную улыбку Влада.

Точно не ожидал.

— Определённо, умные вещи говорил мужик, — серьёзно, с видом знатока, заявляет он, чем всё-таки вызывает приступ смеха.

— Дурак, — не удерживаюсь от такой привычной фразы и качаю головой.

— Сейчас переверну обратно это корыто, — показывает жестом на миску с водой, в которую мы выжимаем промокшие тряпки. — И будешь по новой всё убирать.

Помалкиваю, потому что знаю – он может. Это в большей степени всю совместную жизнь останавливало меня от смешных подлянок. Всегда понимала, что ждать меня будет намного худшее. Скудной фантазией Влад никогда не страдал.

Когда мы заканчиваем, за окном достаточно глубокая ночь.

Мне не хочется, чтобы он так просто взял и уехал, но признаться в таком даже себе сложно.

— Посмотрим фильм? — предлагаю, потому что больше не знаю способов попытаться удержать его здесь.

Конечно, если мы берём в расчёт только не насильственные.

Но с комплектацией Фирсова даже те мне не под силу, на самом деле.

— Давай, — так боюсь его отрицательного ответа, что не сразу осознаю, что он так просто соглашается.

Едва не переспрашиваю что-то вроде «ты серьёзно?»

Но удерживаюсь.

Ставлю тот же фильм, который мы смотрели с Ионой ночью.

Какая разница, если я так и не обратила на него никакого внимания?

Да и отчего-то кажется, что сегодня ситуация никак не изменится.

Мы вдвоём уставшие. Руки и ноги гудят от проделанной работы до ужаса. Но мы продолжаем сидеть на ворсистом ковре с попкорном и наблюдать за событиями в фильме.

Хочется искренне верить, что Фирсов тут не по причине большой любви к глупым комедиям. Надеюсь, что, как и мне, ему просто хочется сейчас находиться рядом. Ведь, почему-то он приехал сегодня. Сам.

— Ты съехала с нашей квартиры, — констатирует факт.

— Отсюда ближе к универу, — пожимаю плечами, умолчав настоящую причину.

Сложно оставаться в том месте, где каждый уголок напоминает тебе о пережитом счастье.

— Спасибо тебе, что тогда оплатил квартиру на полгода вперёд. Мне вернули деньги, и их хватило на год аренды здесь.

Моя новая квартира и правда намного проще и меньше, отчего дешевле.

— Я собирался оплатить ещё, как раз, когда оплаченные полгода подходили к концу, — признается в том, что я и предполагать не могла. — Собственно, так и узнал, что ты съехала буквально сразу.

— Прости, — виновато закусываю губу и даже не знаю, что добавить. Неловкая ситуация.

— Ты не виновата, Романа, — смотрит так, что не остаётся никаких сомнений в искренности. — Я тебя понимаю.

Снова взгляд глаза в глаза, и прекрасно осознаю, что ему понятен именно тот факт, из-за которого я сменила место жительства.

Неужели, у меня всё на лбу написано?

Или за полгода Фирсов вовсе не утратил дар считывать меня, словно открытую книгу?

Отчётливо помню, что засыпаем мы на ворсистом ковре под звуки фильма, доносящиеся из динамиков стереосистемы.

Отрубаемся вместе. Точнее, не вместе, а рядом друг с другом. На нас слишком сваливается усталость, прибавленная длинными ночными разговорами.

Правда, когда открываю глаза утром, не совсем понимаю, что происходит.

Неужели, произошедшее вчера лишь насмешки воображения, посетившие меня во сне?

Ведь просыпаюсь однозначно одна и не в том месте, где засыпала.

На собственной кровати, укрытая любимым тёплым одеялом.

И правда создаётся впечатление, будто всё оказалось лишь миражом, отчего ощущаю кольнувшее разочарование.

Одного взгляда на прикроватную тумбочку достаточно, чтобы сердце радостно отозвалось в груди, а губы растянулись в улыбке.

Чашка кофе. Давно остывшего, но сделанного Владом.

От неверия даже повторно потираю глаза, прежде чем взять в руки кружку и отпить глоток её содержимого с непередаваемым наслаждением.

Фирсов знает, что я предпочитаю остывший, холодный кофе. Раньше он всегда делал его перед тем, как уйти на работу, несмотря на то, что я просыпалась спустя целый час.

В подтверждение своим догадкам замечаю листочек, так же лежащий на тумбе.

«Прости, на работе снова какая-то лажа. Надеюсь, ты найдёшь час вечером, чтобы встретиться со мной? Есть серьёзный разговор»

Душу греет тот факт, что послание, адресованное мне, он написал именно на листке бумаги. Не сообщением на телефон, что было бы более практично и удобно.

Ведь во времена нашей совместной жизни, Влад часто по утрам оставлял мне вот такие вот записочки и стикеры по квартире с какими-то просьбами или просто милыми признаниями.

Думаю, он не знает, что я до сих пор храню каждый из них. Пусть в этом больше и нет смысла, но такую память рука не поднимется выкинуть.

Перечитывать, конечно, тоже не решаюсь, потому что в таком случае не выдержит сердечко.

Но храню.

И нет никаких сомнений – очередной листок с посланиемтак же пойдёт в достаточно объёмную коллекцию.

Он хочет встретиться со мной вечером? От одной только мысли тело охватывает жаром предвкушения, и мурашки снова и снова бегут туда-сюда по коже.

«Серьёзный разговор» заставляет волноваться не по-детски. Ведь даже предположений, о чём может пойти речь, не имею.

О нас?

Но в таком случае, мы бы задели эту тему ещё ночью. Разве нет?

Решаюсь не мучить себя лишними мыслями, но они всёравно настойчиво лезут в голову, вместе с ненужными переживаниями.

Кое-как доживаю до вечера, пытаясь занять себя разными делами по дому.

Я ведь даже не знаю, во сколько мы должны встретиться,и почему-то только после захода солнца понимаю, что,видимо, должна была написать ему хоть что-то. Дать знать, что найду на него время.

Господи, идиотка.

Конечно же, должна была!

Но не подумала об этом раньше, ведь для самой себя согласие казалось очевидным. Как тут не согласиться?

Правда, волнуюсь вновь зря.

Едва шарю по кровати в поиске телефона, чтобы написать Фирсову, он раздаётся сигналом входящего вызова. От него же.

— Алло… — виновато тяну гласные и закусываю губу.

— Надеюсь, молчание – это знак согласия, в твоём случае? — его голос звучит весело и иронично, отчего волнение тут же отступает, сменяясь румянцем на щеках.