Гордона. Иногда она вглядывалась в лица Рэндаллов и строила догадки, как их ненависть и узколобость могли оказаться важнее общения с единственным ребенком их погибшего сына.

Она никогда не обращала внимания на ту часть фото, где сидела маленькая Энди. И зря. Если бы она хоть немного ее изучила, то заметила бы, что даже не сидит на коленях Рэндаллов.

Скорее парит над ними.

Расисты Рэндаллы были неприятной темой, которую Энди не поднимала в разговорах с матерью, — такой же, как и родители Лоры, Энн и Боб Митчелл, умершие до рождения Энди. Точно так же она не спрашивала и о своем отце, Джерри Рэндалле, который погиб в автокатастрофе задолго до того, как у нее могли бы сформироваться о нем хоть какие-то воспоминания. Они никогда не посещали его могилу в Чикаго. Они никогда не посещали ничьи могилы.

— Нам нужно встретиться в Провиденсе, — сказала Энди Лоре во время своего первого года в Нью-Йорке. — Покажешь мне, где ты выросла.

— О, милая, — вздохнула тогда Лора, — никто по доброй воле не захочет поехать на Род-Айленд. Кроме того, это было так давно, уверена, я даже ничего не вспомню.

Дома хранились самые разные фотографии — целый ворох фотографий. Турпоходы, поездки в Диснейленд, пляжные пикники, первый день в школе. Но только на нескольких Лора была одна, потому что она ненавидела, когда ее снимают. Из тех времен, когда Энди еще не родилась, не было ничего. Лора однажды показала ей единственную фотографию Джерри Рэндалла — ту же самую, которую Энди потом нашла в оцифрованном архиве некрологов «Чикаго Сан таймс».

«Джером Филлип Рэндалл, 28 лет; окулист, преданный фанат “Бирс”; оставил дочь, Андреа, и родителей, Филиппа и Лаверн».

Энди видела и другие документы: свидетельство о рождении и свидетельство о смерти ее отца, оба выданы в округе Кук, штат Иллинойс. Разнообразные дипломы Лоры, ее свидетельство о рождении из Род-Айленда, ее карту социального страхования, водительские права. Запись о рождении Андреа Элоиз Митчелл 20 августа 1987 года. Договор о покупке дома в Белль-Айл. Записи о прививках. Свидетельство о браке. Постановление о разводе. Документы на машины. Страховки. Выписки по депозитным счетам. Выписки по кредитным картам.

Водительские права на имя Даниэлы Барбары Купер. Регистрация автомобиля из Онтарио. Карточка медицинского страхования. Универсал «Плимут» с пистолетом в бардачке и с деньгами и вещами в багажнике на складе в неизвестном городе.

Косметичка, спрятанная в диване в кабинете Лоры. Ключ от замка, приклеенный к рамке с фотографией Энди.

«Все, что я делала, я делала ради тебя, моя Андреа Элоиза. Все».

Энди разложила на столе поляроиды ее матери. Рана на ноге. Подбитый глаз. Синяки на шее. Синяки на животе. Сломанный нос.

Части той женщины, которую она никогда не знала.

26 июля 1986 года

Они пытались похоронить нас,

Но они не знали, что мы — семена.

Мексиканская пословица

7

Дети Мартина Квеллера были избалованы в самом подлинном американском смысле. Слишком много денег. Слишком много учебы. Слишком много путешествий. Слишком много слишком многого — настолько, что все это изобилие оставило их совершенно пустыми.

Особенно больно Лоре Жено было смотреть на девочку. Как ее глаза украдкой мечутся по комнате. Как пальцы то и дело нервно сжимаются и разжимаются, будто держат невидимый ключ. Ее желание установить связь с окружающим миром напоминало бессознательное движение щупалец осьминога в поисках пищи.

Что касалось парня — в нем было свое очарование, а очаровательному мужчине многое простительно.

— Извините, мадам? — обратился к ней стройный и высокий полици. Винтовка, свисавшая с его шеи, напомнила Лоре любимую игрушку ее младшего сына. — Вы потеряли свой бейдж участника?

Лора взглянула на него с извиняющимся выражением лица, опершись на свою трость.

— Я рассчитывала зарегистрироваться перед своей секцией.

— Вас проводить?

Ей ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. Дополнительная охрана была не только ожидаема, но и необходима. Здание зала конференций Осло осаждали протестующие — обычная смесь анархистов, антифашистов, скинхедов и нарушителей общественного спокойствия наряду с пакистанскими иммигрантами в Норвегии, недовольными новой иммиграционной политикой. Беспокойство проникло и внутрь: то тут, то там слышались сомнения по поводу прошлогоднего процесса над Арне Трехольтом. Бывший член рабочей партии Норвегии отбывал двадцатилетний срок за государственную измену. Некоторые верили, что в норвежском правительстве сидели и другие русские шпионы. Но больше было все-таки тех, кто полагал, что КГБ, словно гидра, отрастил свои головы по всей Скандинавии.

Полици обернулся, убеждаясь, что Лора идет за ним. Трость создавала некоторые трудности, но ей было сорок три, а не девяносто три. Тем не менее он проделал для нее тоннель через толпу скучных стариков в строгих костюмах с бейджиками, на которых были указаны имя, национальность и специализация. Тут ожидаемо присутствовали выпускники лучших университетов — Массачусетского Технологического, Гарварда, Принстона, Стэнфорда — наряду с другими завсегдатаями подобных мероприятий: представителями «Эксон», «Теннеко», «Истман Кодак», «Рэйтеон», «Дюпон». В знак уважения к главному спикеру Ли Якокке[20] была приглашена добрая половина руководства компании «Крайслер Мотор».

Стойка регистрации располагалась под гигантским баннером с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ДЖИ-ФАБ». Как и везде на Глобальном финансовом и бизнес-консорциуме, фраза была написана на английском, французском, немецком и норвежском — языке хозяев.

— Спасибо, — сказала Лора офицеру, но уходить молодой человек не собирался. Она улыбнулась девушке за стойкой и произнесла хорошо заученную ложь:

— Я доктор Алекс Мэйплкрофт из Калифорнийского университета в Беркли.

Девушка просмотрела список и нашла соответствующее удостоверение. Лора выдохнула с облегчением, подумав, что девушка просто отдаст ей карточку, но та сказала:

— Ваши документы, пожалуйста, мадам.

Лора прислонила свою трость к стойке. Расстегнула сумочку. Нашла бумажник. Уняла дрожь в руках.

Это она тоже репетировала: представляла шаг за шагом, как идет к стойке регистрации, достает бумажник и показывает фальшивые документы на имя Александры Мэйплкрофт, профессора экономики.

Мне очень неловко, но не могли бы вы поторопиться? Моя секция откроется через несколько минут.

— Мадам, — девушка за стойкой смотрела не в глаза Лоре, а на ее волосы. — Достаньте, пожалуйста, карточку из кошелька.

Лора не ожидала такой дотошности. У нее снова задрожали руки, когда она попыталась достать карточку из пластикового кармашка. По словам фальсификатора из Торонто, подделка была идеальная, но, в конце концов, его работой был обман. Что, если девушка за стойкой обнаружит ошибку? Что, если фото настоящей Алекс Мэйплкрофт удалось откуда-то откопать? Неужели полици просто уведет ее в