наручниках? Неужели план, который они тщательно составляли последние полгода, провалится из-за одной-единственной пластиковой карточки?

— Доктор Мэйплкрофт!

Все разом обернулись на крик.

— Эндрю, подойди познакомься с доктором Мэйплкрофт!

Лора всегда знала, что Николас Харп ослепительно красив. Даже девушка за стойкой при его приближении резко и восторженно вдохнула.

— Доктор Мэйплкрофт, как приятно видеть вас снова! — Ник взял ее руку в свои и горячо пожал. Он ей подмигнул, что, по всей видимости, должно было придать ей уверенности, но с этого момента Лора ее потеряла окончательно. Он сказал: — Я ходил к вам в 401-ю в Беркли. Расовое и Гендерное Неравенство в Западных Экономиках. Не верится, что наконец вспомнил!

— Да, — Лору всегда приводило в замешательство умение Ника врать с такой легкостью. — Как приятно видеть вас снова, мистер…

— Харп. Николас Харп. Эндрю! — он помахал другому молодому человеку, тоже привлекательному, но не настолько, также одетому в легкие брюки и светло-голубое поло с воротником на пуговицах. Будущие флагманы индустрии — вот кем они были. Выгоревшие на солнце волосы идеально уложены. Кожа — здорового бронзового цвета. Приподнятые выглаженные воротнички. Никаких носков. В прорези на туфлях вложено по пенни[21].

Ник сказал:

— Энди, поторопись. Доктор Мэйплкрофт весь день ждать не будет.

Эндрю Квеллер явно нервничал. Лора понимала почему. По плану они должны были оставаться анонимны и действовать отдельно друг от друга. Энди глянул на девушку за стойкой и, кажется, понял, почему Ник решил рискнуть маскировкой.

— Доктор Мэйплкрофт, вы выступаете в секции моего отца в два часа, верно? «Социополитические последствия поправок Квеллера»?

— Да, все верно, — Лора изо всех сил пыталась звучать естественно. — А вы Эндрю, средний ребенок Мартина?

— Виновен. — Эндрю улыбнулся девушке. — Какие-то проблемы, мисс?

Его чувство собственного достоинства было очевидно. Девушка передала Лоре бейдж доктора Александры Мэйплкрофт, и, таким образом, она была признана.

— Спасибо, — сказал девушке Ник, и она засияла, польщенная его вниманием.

— Да, спасибо. — Руки Лоры уже не тряслись, когда она прикрепляла бейдж на лацкан своего темно-синего пиджака.

— Мадам, — полици откланялся.

Лора нашла свою трость. Ей хотелось поскорее уйти из-за стойки.

— Не так быстро, доктор Мэйплкрофт, — Ник, всегда играющий свою роль до конца, потер руки. — Не выпьете с нами?

— Сейчас слишком рано, — сказала Лора, хотя сейчас ей бы не помешало успокоить нервы. — Я даже не уверена, который час.

— Без малого час, — подсказал Эндрю. Он вытер свой и так уже красный нос носовым платком. — Извините, простудился во время полета.

Лора попыталась скрыть грусть в своей улыбке. Всю дорогу ей хотелось взять его под крылышко.

— Вам стоит поесть супа.

— Стоит. — Он сунул платок обратно в карман. — Тогда встретимся через час? Ваша секция будет проходить в зале Руфосс. Отцу сказали прийти туда за десять минут до начала.

— Вы, возможно, хотите освежиться перед этим, — Ник кивнул в сторону дамских комнат. Он так и сиял, радуясь своей хитрости. — Я удивлен, что они вообще озаботились тем, чтобы их открыть, доктор Мэйплкрофт. Все жены ушли на шопинг-экскурсию в Сторо. Кажется, вы единственная женщина, выступающая на этой конференции.

— Ник, — утихомирил его Эндрю. — Грань между умом и глупостью очень тонка!

— Ой, папаша. Когда ты начинаешь цитировать «Spinal Tap»[22], значит, пора заканчивать. — Ник еще раз подмигнул Лоре, прежде чем Эндрю его увел. Старики в костюмах расступились, пропуская молодых людей, полных жизни и возможностей.

Лора сжала губы и тяжело вздохнула. Пытаясь взять себя в руки, она с наигранным интересом принялась искать что-то в сумке.

Всякий раз, оказываясь рядом с Ником и Эндрю, Лора вспоминала своего старшего сына. Когда его убили, Дэвиду Жено было шестнадцать лет. Пушок на его подбородке начал походить на бороду. Его отец уже показал ему у зеркала в ванной, сколько крема для бритья использовать и как проводить лезвием вниз по щеке и вверх по шее. Лора все еще помнила то морозное осеннее утро, их последнее утро, и как солнце касалось своими лучами тонких волосков на лице Дэвида, когда она наливала ему апельсиновый сок.

— Доктор Мэйплкрофт? — Голос прозвучал неуверенно, округленные гласные выдавали скандинавский акцент. — Доктор Алекс Мэйплкрофт?

Лора незаметно оглянулась в поисках Ника — вдруг он выручит ее снова?

— Доктор Мэйплкрофт? — скандинав уже не сомневался, что говорит с нужным ему человеком: на свете нет ничего достовернее пластикового бейджика. — Профессор Якоб Брюндстадт из Норгес Ханделсхеускуле. Мне бы очень хотелось обсудить…

— Очень рада встрече, профессор Брюндстадт. — Лора крепко пожала его руку. — Не могли бы мы поговорить после моей секции? До нее уже меньше часа, а мне надо просмотреть свои записи. Надеюсь, вы понимаете.

Он был слишком вежлив, чтобы спорить.

— Конечно.

— Жду с нетерпением. — Развернувшись, Лора стукнула тростью об пол.

Она нырнула в толпу седовласых мужчин с трубками, портфелями и скрученными листками бумаги под мышкой. На нее поглядывали — это было несомненно. Высоко подняв голову, она двинулась вперед. Лора изучила доктора Алекс Мэйплкрофт достаточно, чтобы понять, почему высокомерие этой женщины вошло в легенды. Она наблюдала с галерки заполненных аудиторий, как Мэйплкрофт распинала отстающих студентов; подслушивала, как та разносила коллег, если они недостаточно быстро вникали в суть.

Или, возможно, это было не столько высокомерие, сколько стена, которую Мэйплкрофт пришлось построить вокруг себя, чтобы защититься от злых мужских взглядов. Ник был прав, отметив, что знаменитая профессор экономики — единственная женщина, удостоенная чести выступать на конференции. Эта ситуация гарантировала только больше неодобрительных взглядов — «Почему официантка ходит не в форме? Почему не вытряхивает пепельницы?»

Лора не знала, что ей делать. Она шла прямиком в пустоту — в голую стену с рекламой специальных полетов «Мунлайт» от «Истерн Эйрлайнс». На нее так пристально смотрели, что она просто не могла пойти назад, поэтому резко развернулась направо.

Стеклянные двери бара, слава богу, оказались не заперты.

Душный запах сигарет с нотками дорогого бурбона заполнял помещение. Посередине была деревянная танцплощадка с погашенным диско-шаром. Кабинки жались к полу. С потолка свисали затемненные зеркала. Часы Лоры были настроены на время в Торонто, но по пустому помещению она и так поняла, что для крепких напитков рановато.

После сегодняшнего дня репутация доктора Мэйплкрофт больше не будет ее беспокоить.

Лора услышала тихую игру на пианино, садясь в дальний конец бара. Она прислонила трость к стене. Ее руки не дрожали, когда она доставала пачку «Мальборо» из сумки. На стеклянной пепельнице лежала упаковка спичек. Доза никотина из вспыхнувшей сигареты успокоила звенящие нервы.

Через двойные двери вышел крупный и плотный бармен. На внушительной талии был