дипломатами. Они пили коньяк и ели свиные рёбрышки, запечённые в собственном соку.

Николя подошёл к бару и заказал литр пива. Закрыв глаза, он начал слушать людей, но ничего путного не услышал. Говорили о том, как прошёл рабочий день, как сыграли матчи в чемпионате, и кто как проведёт ближайшие выходные. Наконец, спустя час, кто-то из студентов заикнулся о закрытии границ.

— Куда смотрит правительство, — говорил один, — разве они не понимают, что это бомба замедленного действия. Вирус гуляет по миру.

— Как можно не замечать столь очевидный вещей, — поражался второй, — скоро эти приезжие наберут критическую массу и вольются в нашу жизнь навсегда. Ещё и наших перезаражают.

— У них давно всё просчитано, — утверждал третий, — им плевать на нас и при первых проблемах они свалят, оставив нас на растерзание.

— Но мы же не дойные коровы…

— Хуже, мы пушечное мясо.

— И что же тогда делать?

— Выходить на улицы. Отстаивать права. Через пару дней состоится митинг, нужно обязательно идти, чтобы они поняли, мы люди, а не скот.

Спустя час люди потянулись к выходу. Бармен объявил, что все желающие могут остаться на политпятиминутку и студенты встретили эту новость одобрительным гулом. К этому времени мало кто уже был трезв, да и сам Николя слегка переборщил с алкоголем. Ушли семейные, ушли джентльмены в костюмах и львиная доля посетителей. Осталось человек двадцать, не больше. Звук убавили на минимум и к бару подошёл маленький толстячок средних лет. Он прилично напился и проглатывал половину слов. Собравшись с силами, он достал из кармана сложенный вчетверо листок и начал читать последние новости политики. Каждую новость бурно обсуждали, но, как это бывает в больших пьяных компаниях, к единому мнению ни по одному из вопросов так и не пришли.

Единственной полезной речью был призыв на митинг, на который Николя и решил отправиться через несколько дней… Ещё и вирус порадовал, из-за которого границы рано или поздно всё равно закроются.

Глава 51

— Ты никому ничего не должен! — в пьяном угаре вновь твердил Дима, — ты всем всё доказал. Родителям, друзьям…

Саша опрокинул рюмку. Он уже давно не помнил себя трезвым. Он не знал, где находился. Громкая музыка давила на виски и вытекала из ушей невыносимой болью.

Дима понимающе протянул стодолларовую купюру и указал на белую дорожку на стеклянном столике. Саша вдохнул и расслабился. Всё в порядке, мир стал прежним. Главное, что друзья рядом. С ними проблемы становились полупрозрачными.

Альберт сидел напротив и внимательно следил за обстановкой. Выпивка на столе не кончалась, пьяные девочки сменялись более трезвыми. Холодный расчёт и никакого безрассудства. Альберт походил на маньяка, ловко доводящего жертву до кондиции.

— Ты всё делаешь правильно, система работает и даёт плоды, — продолжал Дима, выпивая очередную рюмку, — можешь немного расслабиться, повоевать мы успеем. Скоро из-за вируса поток мигрантов уменьшится.

— Ты набираешь популярность, — подлил масло в огонь Альберт, — теперь и порошок достать проще и публика тебя любит.

— Просто имя на слуху, не более, — пробормотал Саша

— Эпоха, когда имена превыше всего, — рассмеялся Дима, — мир, в котором нет людей. Имена, номера и обложки. Времена безрассудства и безнаказанности. Как же я их люблю…

— Фальшивая любовь и фальшивая жизнь, — согласился Альберт, — деньги бумага, звёзды без таланта… Заниженная планка, завышенная самооценка. Правильным курсом движемся, товарищи.

Саша втянул дорожку. Он не понимал, о чём говорит Альберт. В мире, где мерой являются деньги, неважно, умный или глупый, красивый или урод, честный или бандит. Есть деньги, ты человек, нет денег — ты никто. И нет никаких "но" и "если". Чёрно-белая зебра эпохи.

— В этом курятнике ты главный петух, — рассмеялся Дима.

Саша насупился. Подобное сравнение ему не понравилось.

Дима стал серьёзным и как-то разом протрезвел.

— Следи за ним, — сказал он, опрокидывая рюмку.

Три девочки взяли Сашу под руки и утащили в приватную комнату. Альберт остался один в окружении наркотиков, алкоголя и одноразовых подруг. Аккуратно сложив стодолларовую купюру, он вдохнул в себя длинную дорожку. Спустя мгновение, улыбка расползлась по его лицу. Никакого эффекта. Кто-то свыше позаботился о том, чтобы ничего не отвлекало Альберта и Диму от цели, и заблаговременно отключил функции удовольствий. Какое же это, порой, испытание, видеть, как напиваются жизнью другие, а самому всё время испытывать жажду. Он прильнул губами к девушке и снова ничего не почувствовал. Будто статую поцеловал.

Альберт вспомнил, как первый раз выпрыгнул с десятого этажа. И не разбился. Лёгкий удар о спину и вот он уже лежит на тротуаре. Бессмертие, о котором многие мечтают, даже не зная, что это…

Глава 52

Между тем, границы государств интенсивно закрывались. И внешние и внутренние. Петля эпидемии затягивалась на шее мировой экономики.

— Время, когда рушатся империи и зарабатываются состояния, — думал Вася, сидя у окна, — ибо крупно заработать можно только на развале и становлении государства. А если это же отнести к мировой системе… — он присвистнул, — то и на мировое правительство можно замахнуться. Или хотя бы на царствование в отдельно взятом регионе.

Однако что делать, если вирус действительно мутирует, как предсказывал Альберт. Надобно бы развивать медицинские исследования, а то править будет нечем и некем. Сам себе раб, сам себе господин. Если приглядеться, так себе перспектива.

На встрече с Дворяниновым он озвучил свои опасения.

— Ну ты и гений, — снова удивился Дворянинов, — из любой мухи сделаешь источник доходов.

Он улыбнулся, потирая руки.

— Ты не понял, — покачал головой Вася, — этот путь не для заработка. Нам действительно нужны исследования для борьбы с вирусом.

— А зачем? — искренне не понял Дворянинов, — если что, всегда найдётся чистое и тёпленькое место, куда можно свалить.

— Не в этом случае! — нервно прикрикнул главный казначей. — Если промедлим, бежать будет некуда.

Дворянинов присел и налил себе коньяка. На его лице читались страх и сомнение.

— Всё так серьёзно? — прошептал он тоном умирающего, — ведь только начали жить, только вынырнули из болота нищеты…

Васе одновременно было и жалко этого глупого и наивного человека, попавшего в систему в нужное время в нужное место, и обидно за то, что в его кресле не сидел действительно достойный человек. А ведь он где-то есть, разгребает, наверное, на ферме навоз за коровами.

— Надо так надо, — неожиданно бодро хлопнул рукой по столу Дворянинов, — сию же минуту соберу комиссию, организуем группу и начнём работать, — он гордо погладил лысую макушку, — мы ещё покажем миру, кто самый живучий.

— Только не как с дорогами, — улыбаясь, предупредил Вася, — иначе не