Лицо Мессара ожесточилось.

— Они ранили мою Веру, — тихо промолвил он и, повернувшись, зашагал в сторону южного квартала, где находился его дом.

* * *

Ожесточенная битва с десантным отрядом велась уже несколько часов, но без особого успеха. Старатели никогда еще не имели дела со снайперами, стреляющими из старинного оружия. Трудно было свыкнуться с мыслью, что женщины, забаррикадировавшиеся на верхних этажах зданий, могли с удивительной точностью попасть в человека с расстояния в сто и даже двести метров. Кроме того, снайперши оказались на удивление здорово обучены. Они ухитрились расположиться таким образом, что держали под прицелом две трети городских улиц. Разумеется, их нетрудно было бы сжечь лазерными пушками, но если луч хоть на сантиметр отклонится от цели, то удар пришелся бы по стеклопластовому куполу. Да и пожар в городе грозил многими бедами, особенно если учесть, что террористки ухитрились уничтожить большую часть кислородных резервуаров на побережье.

Клайн быстро понял, что в такой ситуации нужно полагаться лишь на самого себя. Его опыт матерого охотника оказался сейчас как нельзя кстати. Прежде ему уже не раз приходилось стрелять из старинного оружия, и сейчас эти навыки здорово пригодились. Но у снайперш тоже были навыки…

Он сидел в узком пространстве между двумя перевернутыми электромобилями и курил, пытаясь успокоиться. Однако руки предательски дрожали, и с этим ничего нельзя было поделать. Как же он попал в эту дурацкую ловушку?

Все началось с того, что двое пожилых горожан сдуру решили прорваться на одну из центральных площадей. Непрерывно стреляя, они одновременно выехали на нее с противоположных улиц. На вершинах трех зданий засели снайперши, которые буквально истерзали горожан точным и беспощадным огнем. Отряд, безуспешно штурмующий площадь, уже потерял шесть человек. Причем четверо получили ранения не куда-либо, а в пах. Снайперши, по-видимому, были мужененавистницами, и это удваивало ярость пограничников. Но ярость — плохой советчик в бою!

Получив тяжелые ранения, водители электрокаров потеряли управление. Обе машины столкнулись, и раненые выпали на асфальт. Одного тотчас добили, а второй каким-то чудом сумел ползком спрятаться за машинами. Надо было его спасать, и это вызвался сделать именно он, Клайн. Осел, вечно его несет на рожон!

Снайперши дали ему добраться до машин, словно желая поиздеваться над высоким белокурым мужчиной. А затем начали его обстреливать, да так, что он и вздохнуть не мог.

Докурив сигарету, Клайн швырнул ее на мостовую. И тотчас на капоте лежавшей на боку машины вспыхнул фонтанчик огня.

Клайн выругался. Он повернулся и посмотрел на раненого горожанина. Тот сидел, прислонившись ко второй машине, и тяжело дышал. Клайн кое-как сумел перевязать ему рану на груди, но дела обстояли весьма паршиво.

— Эрих… как там… дела… у наших? — хрипя спросил пожилой саркатиец Фрэд, инженер перерабатывающей фабрики.

— Ничего хорошего, — ответил Клайн. — Эти суки пристрелили еще двоих… Но вроде не до смерти.

На бледном лице инженера проскользнула горькая усмешка.

— Ну и дела! Эти бабы… дали нам прикурить… Может, зря мы… связались с новыми шерифами?

Клайн озадаченно посмотрел на горожанина.

— Ты действительно так думаешь, Фрэд?

— Не знаю… Может, и так. У меня в городе… дочь, двое внуков… Эти сучки… они же никого не щадят!

— Наверное, шерифы хотят запугать пограничников, — сквозь зубы промолвил Клайн. — Знаешь, как эти уроды нас называют? Быдло!

Старик закашлялся. Из раны вновь потекла кровь.

— Кхе-кхе-кхе… Я никогда… такого от них не слышал!.. По радио… Штольберг говорил другое… Мол, для шерифов… забота о народе… самое главное…

Клайн едко усмехнулся.

— Ну конечно, держи карман шире! Господи, почему же все мы такие наивные? И я тоже хорош. Знал же, что Шарим и Аббебе опаснее ядовитых змей, а все же просчитался. Ну, никак не мог представить, что они сумеют так ловко использовать сексуальную озабоченность саркатийцев! Думаю…

Он уловил легкое движение в одном из окон шестиэтажной башни и, не целясь, выстрелил. Раздался звон разбитого стекла, и миг спустя из рамы спиной вперед вывалилась снайперша. Ударившись златокудрой головой о карниз, она с грохотом упала на мостовую.

Издалека раздались радостные крики — так отметили саркатийцы успех. И тут же в корпуса обеих машин ударил целый поток пуль. Клайн упал на асфальт ничком, и вовремя — одна из пуль пролетела совсем рядом.

«Ничего, пусть девочки постреляют, — с насмешкой подумал он. — Вряд ли у них много запасных обойм. Э-эх, добраться бы вон до того восьмиэтажного здания, тогда бы мы поиграли!»

— Фрэд, ты как?

— Вроде… пока живой…

— Ты действительно считаешь, что пограничникам Клондайка надо смириться с новыми шерифами? Сам видишь, они церемониться с людьми не станут. А уж про гуманоидов и разговора нет — эти вообще будут приравнены к скоту.

— Да, невесело… Но внучки… И потом, до Мидаса далеко… Мы люди маленькие… Напрасно я сунулся, дурак…

Клайн обернулся. Лицо старого инженера еще больше побледнело, глаза помутнели.

— А как же расстрел мэрии в Мэни-сити и разрушение храма Судьбы, о которых я рассказывал? Погибли более тридцати женщин. Их изнасиловали, а потом 90-жгли. По-твоему, и это надо было терпеть?

Фрэд попытался улыбнуться, но вместо этого на его лице появилась жалкая гримаса.

— Эрих… ты еще молодой… В Клондайке… всегда случалось всякое… Думаешь, почему на Саркатии… так мало гуманоидов? Мы с ними… тоже не больно-то церемонились…

Клайн озадаченно посмотрел на старого инженера.

Ему не раз приходилось в последнее время вести подобные разговоры. И впервые после расстрела мэрии в его душу начали закрадываться сомнения. Может, зря он все это затеял? Может, пустое это дело — борьба с несправедливостью? Моргана Чейна давно уже нет в Клондайке, и теперь колесо истории неотвратимо стало поворачиваться в обратную сторону. Когда-то прадед князя Александра Кампа первым сколотил состояние, попросту отняв у старателей кислород. Теперь точно так же собираются действовать нынешние князья. Что же в этом странного? Так уж дерьмово устроен мир…

— Фрэд, ты слышишь меня?

— Да… Пока — да.

— А ты не задумывался о том, что дальше будут делать князья, если пограничники сейчас прогнутся? Наверняка они возьмут под контроль все производство кислорода и станут торговать им сами, но по совсем другим ценам. Как тогда жить тебе и твоим внучкам?

Фрэд вздохнул.

— Да… так и будет, я чувствую… Но что сделаешь… Будем платить больше, вот и все… Дышать-то все равно надо…

— Черт побери, что ты несешь, старик? — возмутился Клайн. — С какой это стати нам надо платить бешеные деньги только за то, чтобы иметь право дышать? Может, это князьям следует малость поуменьшить свои волчьи аппетиты?