И я знала, что для него мой рассказ перемежается со вспышками-образами — мелькали лица, дрожали огоньки фиолетовых фонариков в склепе, скалились гончие. И за этим маячила фигура в балахоне с капюшоном, полностью скрывающим лицо.

На удивление я не расплакалась, хоть и чувствовала, как покраснели глаза и как мокро было в уголках. Только неожиданно для самой себя ощутила огромное облегчение — будто могильная плита с души свалилась. Впервые за долгое время я ощутила себя неодинокой.

И я затихла, уткнувшись лбом в драконью шею, чувствуя, как он поглаживает меня по спине.

— Бедная ты моя девочка… — произнес Эйнар, чуть сильнее сжимая меня в объятиях.

И я вскинулась было привычно — ничего я не бедная, и ничейная, и не девочка вовсе! И тут же обмякла — прямо сейчас быть чьей-то бедной девочкой мне почему-то очень понравилось.

— Тот маг в капюшоне… — проговорил вдруг ректор, продолжая ненавязчиво и совершенно невинно меня гладить. — И его проклятие, которое за тобой гналось. Когда Алвис вернется — покажешь ему, ясно?

Я кивнула, подколупывая ногтем вышивку на вороте драконьей рубашки.

— И, Тереса, — он подтолкнул меня в бок, заставляя выпрямиться и снова посмотреть в глаза. — Ты умница. И ты очень сильная. Ты обязательно совсем справишься. А я — буду рядом.

И каким-то чудесным образом это были именно те слова, которые мне хотелось услышать. Это мой род, это мой крест. Это меня нарекли Темной, наложив обязательства еще и помимо тех, что уже лежали. И я бы не смогла, никогда не смогла бы переложить их на чужие плечи и сидеть наблюдать, как кто-то большой и сильный решает мои проблемы. И ни за что бы не потерпела, если бы этот большой и сильный сам попытался бы легким жестом задвинуть меня за спину, небрежно бросив

— ты посиди тут, а я разберусь. Не нужен мне был никто впереди меня, чтобы я смотрела ему в спину.

А вот рядом…

Я сглотнула, облизнула пересохшие губы и порывисто прижалась ими к губам Эйнара.

Сегодня дракон не торопился. Он целовал меня долго, нежно, кусал припухшие губы, иногда отклонялся, чтобы поцеловать, лизнуть ухо, шею, подбородок, но снова возвращался к губам. А руки только гладили меня поверх одежды, не спеша от нее избавлять. Гладили, вдавливали в сильное тело, сжимали сквозь ткань, заставляя всякий раз вздрагивать от стреляющего молнией удовольствия.

Я первая подцепила ткань драконьей рубашки, и стянула ее через голову. Провела ладошками по литым мышцам груди и живота — вниз, вверх. По плечам, наблюдая, как за моим прикосновением проступают и тут же тают, как пенный след, мелкие блестящие чешуйки.

Ладони Эйнара нырнули под юбку и принялись поглаживать нежную кожу бедер, выписывать на ней причудливые узоры, но только с внешней стороны. И у меня внутри все тут же заныло в ожидании, в сосущей потребности. А ректор по- прежнему только нежно гладил кожу и хитро щурил змеиные глаза.

У-у-у, рептилия!

Я ответила ему вызывающим взглядом и сама потянула шнурок туго затянутого корсажа, выпутываясь сначала из него, а потом и из свободной блузы, подставляя горящему взгляду грудь с темными напряженными вершинками сосков. Я призывно прогнулась в талии, и, шумно выдохнув, Эйнар прильнул к нежному полушарию, втягивая его в рот. Посасывая, прикусывая, обводя шершавым языком…

И я невольно заерзала, извиваясь, пытаясь прижаться теснее, не только грудью, но и промежностью, где все ныло, пульсировало и требовало свою дозу ласки.

А потому для меня стало неприятным сюрпризом, когда Эйнар вдруг остановился, и, вместо того чтобы продолжить приятное занятие, намотал на руку мои кудри, легонько, но многозначительно потянул их и ласково глядя мне в глаза, вкрадчиво уточнил:

— Кстати, Тереса…

Несмотря на ласковость, тон явно не подразумевал для последней Ривад ничего хорошего, и я замерла, тяжело, возбужденно дыша, настороженно прикидывая, где я могла облажаться до такой степени, чтобы дракон вспомнил об этом сейчас.

— А почему это Алвис у меня в кабинете за тебя заступался?

— Потому что знает темный кодекс! — рявкнула я, с трудом сдержавшись, чтобы не взвыть от досады и одновременно облегчения. — Я и вам экземпляр подарю — будете на досуге раздел про право на месть заучивать!

Я свирепо грызнула драконье плечо, воспользовавшись тем, что мои волосы как- то незаметно выпустили на свободу, и мою мстительность (и темперамент) больше ничего не сдерживало.

Так что я еще разок куснула широкое, твердое, упоительно вкусное плечо, подобралась к горлу, прихватывая губами тонкую кожу, чувствуя, как руки Эйнара увлеченно и головокружительно сжимают, мнут мои ягодицы, поднялась к челюсти, легонько сжала зубами… А потом коварный дракон отвлек мое внимание от справедливой (и безжалостной) мести, просто чуть-чуть повернув голову…

Не знаю, как так вышло, но когда я опомнилась, мы уже некоторое время увлеченно целовались.

…и зачем, спрашивается, опомнилась?

Поймав драконий язык, бесчинствующий у меня во рту, я легонько погладила его своим собственным, и опустив ресницы, сделала вид, что хитрого драконьего финта не заметила, и снова позволила себе утонуть в водовороте ощущений.

— Думаю, стоит попробовать что-нибудь, чего мы еще не делали, — шепнул мне на ухо дракон, подхватив меня под попу и опрокидывая на кровать.

— И чего это мы еще не делали? — удивилась я, откидываясь на спину и оплетая шею Эйнара руками.

По моим личным наблюдениям, секс оказался занятием приятным, но незамысловатым. Ничего сложного!

Дракон, покрывающий поцелуями мой живот, хрипло хохотнул, обдав горячим дыханием мою кожу.

— Да мы еще практически ничего не пробовали!

Я выгнулась, закусив губу, а совладав со сладким ощущением, строгим тоном уточнила:

— И почему это мы еще ничего не пробовали?

Шершавый язык вдумчиво прошелся снизу вверх по моему животу, оставив за собой влажный след, но я не дала подкупить себя поцелуями, которыми Эйнар принялся покрывать чувствительную кожу, сурово выговорила ему:

— Плохой, плохой дракон!

Дракон поперхнулся смешком, и я увидела, как сверкнули янтарные глаза, когда Эйнар поднял голову, оторвавшись от своего занятия — а потом он одним гибким движение поднялся вверх, прижав меня своим телом к постели, и хрипло прошептал на ухо:

— Этого мы тоже еще не пробовали!

Я непонимающе моргнула, и, откидывая голову так, чтобы дракону удобнее было выводить языком горячие узоры на моей шее, призналась:

— Я хотела сказать «Плохой, плохой любовник!», но у меня язык не повернулся…

— Вы просто неправильно его поворачиваете! — тихо рассмеявшись, вместо того чтобы обидеться, как я опасалась, пробормотал мне в губы Эйнар, и накрыл мой рот требовательным, властным поцелуем, заставив проглотить недоуменный вопрос. — Ничего, я вас научу!