А что она делала в Молдер-колледже? Что расследует? И как этот человек понял все это?

Был ли Ж. тем, кем она занималась и чьи дела расследовала? Кэл почему-то так не думал. Ж. говорил что-то про неудачное время. Наткнулась ли она на что-то, но не успела доложить начальству и оказалась схвачена вместе с напарником?

Ему было нужно, чтобы Ж. начал говорить, и тогда он смог бы сложить все кусочки мозаики воедино, но Ж., как видно, решил, что сказанного достаточно. Указал охранникам на Кэла, и они потащили его в ванную. Здание студенческого союза было построено давно, и, хотя ванные отремонтировали, в них тем не менее сохранилась часть первоначального очарования в виде некоторых элементов старого интерьера. Они толкнули его на пол, связали лодыжки и привязали к стальной ножке умывальника.

Скорее всего, эти типы собираются его убить, прежде чем все закончится. Но почему-то медлят. Кэл подозревал, что Ж. все еще надеется наладить сотрудничество со Снегурочкой, а смерть могла помешать этому.

Он удивился, что ему не вставили кляп.

Но вскоре понял, почему так получилось. Хромоногий подошел к нему сзади. Кэл почувствовал, как что-то острое укололо его в руку.

– Я вколол ему лошадиную дозу, – пояснил Хромоногий кому-то.

Он услышал, как смеется Ж. «Проклятье» – это была его последняя мысль.

Снегурочка очнулась с тошнотой, как и прежде, и память о произошедшем затопила ее. Она чувствовала боль, было трудно сделать глубокий вдох. В комнате было темно, и она удивилась, что уже ночь, но потом поняла, что шторы плотно задернуты.

– Кэл… – позвала она.

Ее голос был слаб. Почти шепот.

– Кэл! – крикнула она громче и с трудом сглотнула.

Что если они убили его? Эта мысль парализовала. Она любит его. Это словно опять потерять Мию, но на этот раз, осознавая, что это произошло по ее вине. Именно она втянула Кэла в эту неразбериху.

Она заставит Ж. и его друзей заплатить. Ради Кэла. Ради Болтона, лучшего из всех напарников за всю ее жизнь.

– Помогите! – закричала она. – Помогите!

Она кричала, пока голос не охрип.

Никто не пришел. Она проклинала многовековые слои штукатурки стен и толщину дверей, которые не пропускали звук.

Нужно освободиться. И спасти госсекретаря и двадцать пять тысяч других любителей футбола от взрыва.

Она прижалась к матрасу. Он там. В кармане. Нож, который дал Кэл.

Они обыскали Кэла, но не подумали обыскать ее. Теперь нужно понять, как достать нож из кармана и воспользоваться им, чтобы освободиться.

Ей пришлось изрядно поелозить по матрасу, прежде чем нож оказался извлеченным.

Теперь предстояло самое трудное. Если бы она смогла достать нож рукой, удалось бы зажать его пальцами и разрезать веревку.

Но как, черт возьми, это сделать? Она подумала о Кэле. Нельзя допустить, чтобы он погиб напрасно. Она натянула веревки, чтобы проверить, получится ли что-нибудь. С запястьями ничего не вышло. Но, может быть, правая лодыжка. Ее ноги отличала хорошая гибкость и сила. Нужно использовать это.

Она дергала ногу вперед и назад, отчаянно пытаясь стянуть веревку с лодыжки. Плетеный шнур впился в кожу и порезал ее. Было больно, но она продолжала попытки. Это единственный шанс.

Казалось, все бесполезно, но в конце концов веревка растянулась достаточно, и Снегурочка, согнув ногу в колене, смогла сбросить путы.

Одна нога свободна. Она подняла голову. Кожа вокруг лодыжки болела и кровоточила, но это не имело значения. Используя ногу, она могла сделать многое.

– Кэл… – позвала она ослабевшим голосом. Никто не ответил. Из ванной не раздалось даже шороха.

Никогда она не чувствовала себя более одинокой. Это даже хуже, чем когда типы из «мерседесов» поймали ее первый раз.

Но ведь Кэл не ожидает, что она сдастся. Надеется, что она продержится. Будет оптимисткой.

– Наполовину полный… – прошептала она, – мой чертов стакан наполовину полный…

Она подтолкнула нож к изножью кровати и обхватила пальцами ног.

Радость от успеха придала сил. Она зашла дальше, чем типы из «мерседесов» могли себе представить.

Ну а теперь самое сложное. Надо бросить нож через свое тело, причем так, чтобы поймать рукой. Это должен быть идеальный бросок.

Если она промахнется, нож окажется на полу. Если не долетит, это будет ужасное разочарование, поскольку он окажется в таком месте, что она не сможет дотянуться до него даже свободной ногой. Даже у нее свой предел гибкости.

Она оценила угол, расстояние, сделала глубокий вдох и бросила нож. Тот отскочил от руки и со стуком упал бы на пол, если бы в последнюю секунду она не сумела поймать его. Добралась до кнопки, нажала и выдвинула лезвие.

Согнула руку почти под прямым углом и принялась за дело – пилить одну из веревок. Это было утомительно, пальцы свело, но она держала нож и продолжала пилить.

Через несколько минут веревки упали. Она встала и, спотыкаясь, прошла в ванную. Кэл лежал на полу связанный. Она опустилась на колени. Нащупала пульс. Прощупывается. Медленный, но верный. Он жив. Ее сердце подпрыгнуло от осознания этого. Им обоим нужно выбираться отсюда, прежде чем типы из «мерседесов» вернутся.

Она тряхнула его. Еще сильнее. Безрезультатно.

– Кэл, – умоляла она. – Ты должен помочь мне.

Едва не потеряв рассудок, она осмотрела ванную, схватила душ, включила холодную воду на полную мощность и направила струю ему в лицо.

Кэл начал захлебываться и отплевываться. Его что, подвергли пытке утоплением? Должно быть, он попал в плен. Ушла почти минута, чтобы осознать, что он лежит на полу в ванной комнате студенческого союза. Снегурочка рядом с ним, по ее лицу текут слезы. А еще она зачем-то пытается утопить его.

– Просыпайся, черт бы тебя побрал, – говорила она. – Вставай.

– Будет замечательно, если ты уберешь шланг от моего лица.

Она отбросила шланг, лязг эхом прокатился по всей комнате. Она упала на него, обнимая и плача.

– Все хорошо, – твердил он. – Теперь развяжи меня.

Она умело начала пилить веревку, и уже через минуту он был свободен. Но даже после холодного душа чувствовал себя разбитым, сознание путалось.

Он посмотрел на часы. Черт. Уже больше одиннадцати. Он спал почти двенадцать часов. Коктейль, который вкололи ему Ж. и его веселая компания, оказался очень мощным.

Кэл присел и нежно дотронулся до ее ребер.

– Ты в порядке?

Она кивнула.

Его взгляд упал на окровавленную лодыжку.

– Что случилось?