Профессор погрешил против истины, когда высказался в том смысле, что Сергея обрабатывают без особенного усердия. На самом деле Хаммер уже несколько раз терял сознание от боли. Снова открылась рана на голове, из которой постоянно шла кровь. К тому же, вопреки полученным указаниям, «следователи» сломали Сергею два ребра и основательно травмировали один из коленных суставов.

Павлов уже не мог стоять, и теперь его избивали исключительно ногами, правда не так отчаянно, как в самом начале. Бандиты устали без толку махать кулаками и, ударив несколько раз, снова устраивали длинный перекур. Какая польза от бессмысленной траты энергии, если валяющийся на полу кусок мяса не только не хочет, но уже и не может внятно разговаривать?

Хаммера несколько раз обливали холодной водой, но такая полумера действовала всего ничего – до первой серии ударов. Потом пленник опять отключался, и дальнейшие действия становились бессмысленными.

С тех пор как Профессор в последний раз заглядывал в подвал, ни один из бандитов ни разу не ударил Павлова. Сейчас они, порядком измотанные, думали лишь о том, как бы поскорей слинять домой, в кроватку к одной из длинноногих, и не очень, подружек. И лишь заслышав гулкие шаги вошедшего в дом босса, создали видимость кипучей деятельности.

Дверца в потолке со скрипом приоткрылась, и Профессор без особого энтузиазма заглянул внутрь сырого и тусклого, освещённого лишь подслеповатой лампочкой без абажура помещения.

Когда-то хозяева дома хранили здесь соления и консервы, теперь же погреб использовался как комната для допросов.

Правда, в большинстве случае несчастных лишь сажали сюда на одну ночь, после чего они безропотно выполняли и рассказывали все, что от них требовалось, а бизнесмены соглашались «добровольно» вступить под «защиту» группировки и ежемесячно отстёгивать «профсоюзные взносы».

Хаммер был первым за последние два года, кого столь сурово избивали. Но он продолжал молчать, а когда приходил в себя – отказывался что-либо сообщить, пока не увидит свою невесту.

Братки буквально бесились от бессильной злобы и невозможности что-нибудь изменить, так как босс строго-настрого запретил делать из парня инвалида или жмурика. В рамках же отпущенного они сделали практически все.

– Ну? – сухо бросил Профессор, холодным взглядом шаря по двум бычкам и скорченному в углу Сергею, но, наткнувшись на унылое молчание и глубокие недвусмысленные вздохи, тихо выматерился. Да, этот парень оказался крепким орешком. – Ладно, пошли на выход, – после небольшого раздумья сказал он. – Свет оставьте включённым. Один останется в доме до утра, второй отвезёт меня в город. Кто из вас будет его сторожить – решайте сами, мне без разницы! – И, не закрывая двери в самом верху крутой лестницы, босс отошёл от погреба.

Братаны глядели друг на друга и молчали. Каждому из них хотелось эту ночь провести в мягкой постели, а не здесь, вместе с окровавленным барыгой, вымотавшим все их силы и нервы.

– Петруня, ты, кажется, должен мне двести бакинских? – хитро прищурился один из быков, глядя на второго. – Хочешь, сочтёмся?

– Хочу, – раздосадованно промямлил должник. – Можешь ехать. Трахни её и за меня пару раз.

– Непременно, Петруччио!

Браток потёр разбитые костяшки пальцев и стал первым подниматься наверх.

Тот, что оставался до утра, захлопнул за собой дверь и задвинул тяжёлый металлический засов. Прошлые хозяева дома не нуждались в нем, прикрывая дверь в полу ковриком, но с тех пор как дом на берегу Финского залива перешёл в собственность Профессора, ситуация изменилась и потребовала модернизации интерьера.

Пришлось приобрести также некоторые полезные вещи. В сарае, где раньше держали лошадей, появились приспособления для развязывания языков, например электропила, превращающая бревна в доски.

Её Профессор использовал лишь в крайних случаях, которых было всего два. Но и тогда дело не доходило даже до включения сверкающего диска, так как «испытуемые» кололись при одном только виде ужасного станка, на котором их бренное тело в считанные секунды могло быть распилено точно пополам.

Сейчас, направляясь к машине, Профессор снова подумал об электропиле. Если пацан будет продолжать молчать, а охота на его дружка не даст должных результатов, то придётся превратить парня в двух симметричных близнецов, у каждого из которых будет по одной руке, одной ноге и половине лица с единственным глазом и ухом.

Представив такую жуткую картину, он невольно передёрнул плечами. Босс был даже не до конца уверен, что сумеет, без риска упасть в обморок, лично лицезреть картину распиленного надвое человека.

Да и сможет ли кто-нибудь из его быков заставить себя нажать на кнопку?.. Это только в кино и в книжках криминалы – исключительно головорезы, в которых не осталось ничего человеческого, но на деле-то все иначе… Ведь тех же быков рожали матери и с самого детства внушали, что убивать – очень плохо.

А тут – расчленить живого, дёргающегося в агонии парня…

Авторитет сел в машину. Отправляющийся на отдых боевик запустил двигатель и выехал на грунтовку.

В сгустившемся полумраке лес казался более густым и мохнатым, чем на самом деле. Фары выхватывали из темноты похожие на лапы монстров зеленые ветки сосен.

В кармане Профессора засигналил мобильник. Свободной рукой он достал трубку и, подключившись к линии, приложил её к уху.

– Да, слушаю…

– Шеф, это Душман!.. Мы только что закончили осмотр, и я отправил Сандро и Герца на квартиру. Все глухо, нет никаких следов!.. Может, их действительно крысы сожрали? – то ли в шутку, то ли на полном серьёзе предположил боевик. – Что теперь делать?..

– Езжай домой, – ответил босс и, выключив связь, глубоко вздохнул. Рука сама потянулась к сигарете.

Всю дорогу лидер рэкетиров провёл в томительных размышлениях. Действительно: куда могли деться два мертвеца из зловонного, кишащего крысами коллектора с нечистотами. Вероятность, что их окровавленные тела случайно обнаружили прибывшие на место какой-либо аварии ремонтники или протягивающие кабель вечно бухие рабочие в замусоленных жёлтых жилетах, была слишком ничтожна. Можно даже сказать, что Профессор вообще не принимал её в расчёт. К тому же если бы на данном участке канализации случилась авария, то последствия её ликвидации несомненно заметил бы проныра Душман, побывавший недавно на месте.

Столь же нелепо предполагать, что тела девушки и Макарова обнаружили случайные люди. Ночующие в бескрайнем лабиринте питерских канализаций бомжи предпочитают пользоваться более уединёнными входами в свою берлогу.

Что же касается всех остальных… Какому идиоту придёт в голову открывать тяжеленный, годами пролежавший на своём месте и присохший к ободу шахты чугунный люк только ради того, чтобы заткнуть нос от исходящей из-под земли нестерпимой вони и посмотреть – а что же там внутри?!