— Мне нравится, сам делал ремонт?

— Нет, что Вы, прежняя хозяйка. Мне повезло. Купил квартиру у какой-то сумасшедшей дамочки, по имени Рита, Она продавала все, вместе с мебелью, причем жутко дешево, и срочно. Сбегала от кого-то видать.

Парень ушел, приняв плату за два месяца и пообещав не беспокоить квартиранта до самого отъезда. Дмитрий остался один и огляделся. Проверил сантехнику, проводку, мебель, — все было в порядке. Удивительно для сдающейся квартиры.

Рабочий день начинался завтра в восемь утра. Но спать сейчас почему-то абсолютно не хотелось. Мерзкое такое настроение висящей в воздухе скуки. Дима позвонил в Питер но в офисе Александры не оказалось. “ Наверное где-то снимает сюжет,”— приветливо отозвался Сашин коллега. На всякий случай Дмитрий набрал домашний номер и наткнулся на автоответчик, извещающий Диминым же голосом о том, что дома никого нет.

— Это я. Буду перезванивать, — сказал он самому себе и повесил трубку.

Автоматически Дмитрий продолжал осматривать квартиру. Один из ящиков стола был закрыт на ключ. “Какой маразм оставлять закрытые ящики в квартире, где довольно долгий срок будет жить чужой человек. Если мне будет нужно, я его запросто открою.” И открыл, просто так, чтоб доказать правильность своих мыслей. Над тем, как он объяснит хозяину поломку ящика, Дмитрий задуматься не успел, потому как нашел эти самые тетрадки. И начал, сначала от скуки, потом, уже заинтересовавшись, потом, поняв, что столько необдуманных поступков, как героиня этих тетрадок, в своей жизни не сделал даже он сам. Первой реакцией на прочтенное было презрение к автору: “Это ж надо столько грязи придумать про себя?” Потом Дмитрий почувствовал что-то вроде уважения: «Надо же, такие решительные шаги. Для столь юного возраста довольно удивительно» И как истинный ценитель всего необычного, Дмитрий решил проверить подлинность написанного. Прежде всего, он сходил в обеденный перерыв в то самое место, где по утверждению этой загадочной Риты располагался их “клуб”. Узнал, что да, действительно когда-то это место принадлежало некоему Арабу и его компаньону, имен не помнили, но сказали, что второй был высоким, кареглазым, бородатым. Второй раз Дмитрий перечитывал тетрадки, как вполне отражающие реальные события. Слухи, ходившие вокруг прошлого этого “клуба” вполне соответствовали написанному в дневниках. После рассказа о знакомстве с общежитием ХАИ, в котором, как выяснилось, действительно существовала традиция катания на тазиках, Дмитрий начал всерьёз доверять глупым тетрадкам. Ещё не скрупулезно, но уже вполне внимательно, Дмитрий выискивал факты, которые могли бы вывести на след нынешнего обитания Риориты Морской. В Диме проснулся какой-то мальчишеский азарт, ему страстно хотелось узнать продолжение… Вернулся в квартиру, принялся читать дальше… Тетрадки любезно сообщали, что Рита становится взрослой. В ее жизнь пришли и первая любовь и неизбежно следующее за ней разочарование. Маленькие неаккуратные буковки составляли для богатого воображения Дмитрия благодатную почву.

* * *

Выпускной. Школа торжественно светилось всеми огнями. Громко играла музыка, возбужденные голоса радостно что-то выкрикивали. Торжественная часть с вручением аттестатов была уже закончена. Теперь все с нетерпением ждали когда же откроют — таки столовую, временно превращенную в банкетный зал. Выпускники, разбившись на группки, оживленно беседовали.

— Вот и все. Рита, до свидания. Жаль, что ты не сможешь побыть там с нами, — величественно произнесла ярко накрашенная низенькая учительница по кличке “Карлик Нос”, слегка подталкивая к выходу коротко остриженного рыжего подростка. Если бы не походка, то догадаться о принадлежности этого существа к женскому полу было довольно сложно. Девочка была в широких, потертых джинсах, в черной мужской рубахе, прикрытой коттоновой курткой, вызывающе перекинутой через плечо. Она на миг оторвала глаза от своих кроссовок и взглянула в упор на преподавательницу. Ее небольшие глаза блеснули холодным огоньком презрения.

— До свиданья, желаю хорошо провести вечер, — девочка улыбнулась, и в этой улыбке учительнице померещилось что-то злое, ожесточенное, как будто оскалилась голодная бродячая собака. Карлику Носу стало не по себе. Она пристально смотрела вслед нарочито медленно бредущему к дверям хрупкому силуэту девочки. Учительница попробовала вспомнить, что она знает об этой ученице. Угрюмая, неразговорчивая, часто прогуливающая уроки, но каким-то образом умудряющаяся писать все контрольные на пятерки… Девочка училась в этой школе всего два года. Судя по слухам, она приехала из какого-то северного городка без родителей, работала где-то, жила у бабушки. Когда родительский комитет школы попробовал вмешаться в странный образ жизни ученицы, девочка отправилась к директрисе, и долго о чем-то с ней беседовала. Последующий приказ директора принуждал оставить Риту в покое, и прощать ей прогулы. Странная школьница… Карлик Нос вышла из оцепенения и, наклеив на пухлые губки заученную материнскую улыбку, прощебетала: “Одиннадцатый «А», подойдите-ка все ко мне, пора приступать к раздаче призов”.

Рита Морская теперь точно знала, что ее не пустят туда, она не заплатила ни копейки, в то время, как родители одноклассников целый год платили взносы в честь этого пиршества. За Риту платить было некому. Сама она не могла пожертвовать такой суммой. Слишком трудно давались ей деньги теперь. Девочка пыталась убедить себя, что совершенно не расстроена. Она обернулась и, улыбаясь, взглянула на веселые огни школы.

— Прощай, пустая трата времени, — обратилась она к зданию и взглянула на часы. Итак, сейчас половина восьмого. На секунду Рита ощутила яркую, почти болезненную вспышку обиды. Она хотела праздника, ей был нужен праздник… У нее сегодня тоже был выпускной… Рита медленно брела в противоположную от дома сторону. До одиннадцати там появляться было нельзя: шныряющие по коридору соседи, изголодавшиеся по новостям, да и сама, излишне любопытная бабушка, ни за что не смогли бы удержаться от долгих расспросов о выпускном бале и долгих сочувственных тирад на тему отсутствия Риты там. Сегодня Рита чувствовала, что не вынесет этого. Куда же пойти? Рита только сейчас поняла, что, кажется, осталась совсем одна… Новая работа оказалась чем-то ужасно интригующим, но настолько изматывающим, что видеться с коллегами в нерабочее время не было никакой охоты. Даже Мишаня и его хаёвцы утомляли теперь. Но работа того стоила.

Телевиденье… Творчество. Кажется, именно к этому Рита стремилась всегда… Машинально девочка продвигалась в сторону нового офиса. Прохожие оглядывались вслед одиноко бредущей фигуре. Было в этом ребенке что-то дикое, выделяющее девочку из толпы. Выражение твердой ожесточённости на совсем еще юном, не тронутом косметикой лице, вызывало мрачные ассоциации. Как струнка прямая, она медленно, но твердо спускалась в метро.

— Да стой же ты, — кто-то схватил ее за руку. Рита резко повернулась, мгновенно приняв боевую стойку, и вдруг улыбнулась, детской, наивной улыбкой. — Володя!

Володя Морозов — директор по маркетингу Ритиной передачи — отличался повышенно дружелюбным отношением к подчинённым, которые были ему, скорее, подопечными. Глядевшие Рите в след минуту назад прохожие, не узнали бы девочку сейчас. Вместо ненавидящего все волчонка посреди перехода стояла обычная, разве что странно одетая, семнадцатилетняя девочка.