Романская архитектура объединяла в себе и римские, и византийские тенденции. Здание базилики было, как правило, трех- или пятинефным. Каждый неф завершался абсидой. Перед центральной абсидой теперь располагался хор – прямоугольная в плане зона за невысоким парапетом. Впоследствии хором стала называться вся восточная часть храма, включая апсиду. Пол хора обычно был чуть приподнят относительно уровня нефов. Все три нефа пересекают трансепты – поперечные нефы, также появившиеся ранее, чем сформировался романский стиль, но ставшие важным элементом именно в Средние века. Зона, где средний неф накладывался на трансепт, называлась средокрестием. Иногда по полукругу апсиды веером расходились капеллы – часовни. В остальном все оставалось по-старому: нартекс служил вестибюлем, за ним параллельно друг другу к алтарю на востоке плыли три корабля-нефа.

Что касается свода, то в романике его начали делать каменным, для чего отдельные камни вытесывали в форме клиньев. Свод над главным нефом и особенно над средокрестием оказывался главной проблемой, и иногда строители предпочитали проектировать главный неф узким. Своды – естественные порождения арки и могли быть цилиндрическими (представим себе много арок, поставленных вплотную), цилиндрическими на распалубках (в стенки цилиндра на уровне середины врезались клинья), крестовыми (мы с ними уже встречались, говоря о храме Святой Софии в Константинополе: на самом деле такой свод – пересечение двух цилиндрических). Появились также крестовый свод на нервюрах (ребрах каркаса, служивших средством облегчить конструкцию) и свод сомкнутый, когда стены как бы продолжались, загибаясь внутрь и сходясь в центре (на самом деле конструкция подобна цилиндрической). В романике появились и контрфорсы – выступавшие наружу вертикальные ребра на стенах, делавшие конструкцию еще более прочной и устойчивой.

Но дело далеко не только в строительных конструкциях. В любой культуре храм, собор – образ и до некоторой степени даже модель мира. Так было в древних цивилизациях (Междуречье, Египет), так остается и в наши дни. Еще во времена Рамзеса II храм отождествлялся с Небом, и строители должны были повторять его пропорции – чистая математика! Однако каждая эпоха привносит в эту схему свою специфику, тесно связанную с мировоззрением данного народа в данное время. Это особенно явно видно на примере романских паломнических храмов XI–XII вв. во Франции и Испании.

В христианской культуре структура собора восходит к строению человеческого тела. Когда спустя много-много лет русские ученые начали трактовать российские храмы с этой точки зрения – как образ стоящей древнерусской женщины – это оказалось созвучно эпохе, ведь первые известные нам соборы на Руси созданы в эпоху европейской романики. И хотя у них другие пропорции и другая идея, принцип остается тем же.

Для романского храма прослеживаются такие аналогии: алтарная часть соотносится с головой, средокрестие – с грудной клеткой и с сердцем. Исидор Севильский (VI в.) сравнивал с грудной клеткой Ковчег Завета. Кстати говоря, подобное понимание появилось до христианства, в древних культурах, о чем писал Арон Гуревич, отмечавший уподобление частей в древнескандинавской поэзии человеческого тела и явлений неживой природы (или наоборот). Все обозначалось через элементы человеческого тела. Голова – небо, пальцы – ветви, вода – кровь земли, камни и скалы – ее кости, трава и лес – волосы. В последующие эпохи грудь символизировала дыхание и воздух, живот – море, ноги – землю, а человеческие чувства и ощущения – животных.

В язычестве человек неотделим от природы. В христианстве он становится неотделим от храма. Собор – это общее тело всех верующих. Надо сказать, что средневековое мышление вообще строилось на аналогиях, с помощью которых постигали и закон Творения. В христианстве благодаря Искуплению может быть преображен и спасен каждый человек. Таким образом, идея романского храма – это возвышение человека: он выводится из низменного материального мира в мир совершенный. Если в дохристианском фольклоре смертное бренное тело, выходившее из земли и становившееся землей, распространяло законы временного существования на весь мир (потому что все в язычестве подобно человеку, т. е. антропоморфировано), то в христианстве человеческое тело благодаря грядущему воскресению обещало преображение и тому, что его окружало.

Как узнавали в христианстве пропорции Неба? Посмотрев на человеческое тело, ибо оно давало точные пропорции. Человек, будучи храмом Бога, вместилищем души, становился моделью храма как архитектурного сооружения. Нетрудно понять, что, представляя собой образ человека, романская церковь восходит к прообразу Совершенного Человека, т. е. Иисуса Христа.

Но и тело, и собор мыслятся значительно шире своего материального воплощения, поскольку, будучи моделью и ее реализацией, одновременно включают в себя и Божественный замысел (идею) и космос как результат Творения и пространство для разворачивания Замысла. При возведении христианского храма соединяются реальное и идеальное, вымысел и истина, видимое и умозримое, поскольку, конструируя «тело» собора, зодчий имеет в виду и тело человека, и Божественную идею архитектурного решения.

Взглянув на план романских храмов, мы увидим взаимодействие квадратов или квадратов и кругов. Квадрат в этом случае закономерен, ибо данная геометрическая форма, абсолютно симметричная по любой оси, символизирует сотворенный космос, а четыре столпа по внутренним углам, соответственно, – четыре стихии. Каждая имеет непосредственное отношение к человеку: плоть его из земли, кровь из воды, дыхание из воздуха и тепло – из огня. Не случайно мистическое осмысление числа «4» у средневековых мыслителей (четыре Евангелия, четыре реки в Эдеме и др.). Более того, церковь «ad quadratum» приводится в знаменитом альбоме французского архитектора XIII в. Вилара де Онекура как образец цистерцианского (но не паломнического!) храмового строительства.

Именно такой план был взят на Руси как образцовый…

Круг и квадрат символизировали два фундаментальных аспекта Божьего замысла: единство и воплощенность. Круг обозначал небесное, квадрат – земное, причем не в привычной для культуры антитезе земному, а именно как результат Творения. В соотношении круга и квадрата выражены различие и примирение, также не антагонистичные друг другу. Круг для квадрата то же, что небо для земли, и квадрат вписывается в круг, т. е. земля зависит от неба. Квадрат – не что иное, как проекция небесной сферы на земную плоскость (напомним, что для средневекового человека Земля плоская). Воплотившись, Слово не только реализовало Божественные, но и приобрело человеческие пропорции, что объединило два начала – дольнее и горнее, земное и небесное, вписав человеческий квадрат в Божественный круг.

Посредством Искупления Христос разбил квадрат как Царь, лишенный Царства и обретший Его.

И вот потому-то на плане паломнической романской церкви квадрат преобразуется в крест!

Но и крест являет собой комбинацию нескольких квадратов, что на новом уровне оживляет идею тварного мира. Так Христос располагает Свое человеческое естество в Божественной природе, и «квадратный» (земной) человек самим фактом Воплощения и Искупления сам вписывается в круг. Другими словами, человечность, человеческое начало связано с Божественным, как время (квадрат) с вечностью (круг), видимое с невидимым. Если же помнить, что Искупление касается всех людей в христианском мире, то, подобно тому как Иисус вмещает всех людей, так и романская церковь сочетает в себе микрокосм и макрокосм, поскольку построена не только по образу человека, но и по образу Вселенной.