Мне хотелось броситься вниз по ступеням, поскорее выбраться отсюда и убежать к чертовой матери! Но я не мог уйти, оставив за своей спиной три комнаты, в которых неизвестно что скрывалось. Иначе я кончу так же, как несчастная Анджела, – с глоткой, разрезанной от уха до уха.

Производить как можно меньше шума – только это могло помочь мне остаться в живых. Думать. Проявлять максимальную осторожность, приближаясь к каждой из дверей. Ступать бесшумно, словно призрак. Ни на секунду не допускать возможности, чтобы опасность подкралась ко мне сзади.

Забывая щуриться, я стал прислушиваться, но ничего не услышал и двинулся по направлению к двери, расположенной прямо напротив спальни Анджелы.

Я предпочел не входить в комнату, оставаясь в тени у порога и приставив ладонь козырьком к глазам, чтобы защитить их от яркого света.

Если бы у Анджелы были дети, эту комнату могли бы занимать ее сын или дочь. Сейчас здесь располагались шкаф со множеством выдвижных ящиков, высокий стул с прямой спинкой и рабочий стол, изогнутый в форме буквы Г. Именно здесь Анджела коротала долгие часы, предаваясь своему единственному хобби – изготовлению кукол.

Я кинул взгляд в сторону вестибюля. Он был по-прежнему пуст.

Двигайся! Ты не должен стать легкой мишенью для убийцы!

Я толкнул дверь, и она открылась еще шире. За ней никто не прятался.

Я сделал шаг вперед и, оказавшись в ярко освещенной комнате, тут же прижался спиной к стене.

Анджела была прекрасным мастером, и это доказывали тридцать кукол, выставленных на открытых полках стоявшего поодаль шкафа. Все они были одеты в красочные наряды, также изготовленные собственными руками Анджелы с неисчерпаемой фантазией и мастерством: ковбойские и матросские костюмчики, вечерние платья с пышными юбками… Однако наиболее примечательным в этих куклах были их лица. Анджела вылепливала каждое из них с невероятным терпением, проявляя при этом талант подлинного художника, а затем обжигала в горне, стоявшем в гараже. Некоторые из них были матовыми, другие – покрыты глянцем, но все они были раскрашены вручную – с таким тщанием и настолько детально, что выглядели живыми.

За многие годы своего увлечения кое-какие куклы Анджела продала, многие – просто раздарила. Те, что остались в этой комнате, были, видимо, ее любимыми, с которыми она не могла расстаться. Забыв о том, что в любой момент на меня может наброситься психопат с зазубренным ножом, я рассматривал кукол. Каждая из них была уникальной, словно Анджела не просто мастерила игрушки, а с нежностью вылепливала лица детей, которых ей не суждено было выносить.

Я выключил верхний свет, оставив гореть только настольную лампу. В сгустившемся сумраке куклы, казалось, зашевелились на полках, словно приготовившиеся спрыгнуть на пол. Нарисованные глаза одних светились в отблесках света, у других были непроницаемо темны. Но взгляды их казались пристальными и напряженными.

У меня задрожали колени.

Однако это были всего лишь куклы. Они ничем не угрожали мне.

Я выскользнул обратно в коридор, повернул «глок» направо, затем налево и снова направо. Никого.

Следующая дверь по коридору вела в еще одну ванную комнату. В ней горел ослепительный свет, отражаясь от зеркал, фарфора и желтой керамической плитки.

Однако, сузив глаза в щелочки, я все же заглянул в каждый уголок. И здесь меня никто не подкарауливал.

В тот момент, когда я протянул руку к выключателю на стене, позади меня – со стороны хозяйской спальни – послышался какой-то звук. Быстрый и тихий, словно крыса пробежала по деревянному полу. Краем глаза я успел заметить едва уловимое движение.

Я молниеносно развернулся, выставив «глок» перед собой и удерживая его двумя руками. Черт знает что я творил! Будто изображал из себя не то Сталлоне, не то Шварценеггера, не то Иствуда, не то Кейджа – в боевиках, где они только и делали, что прыгали и палили из пистолетов. Да они и сами-то не знали, что творят!

Наверное, я ожидал увидеть подкрадывающуюся фигуру, занесенную руку с кривым кинжалом, но не обнаружил ровным счетом никого.

Движение, которое мне удалось заметить, произвела дверь в спальню Анджелы. Кто-то плотно захлопнул ее изнутри. В светлом проеме между дверью и косяком мелькнула какая-то сгорбленная, скрючившаяся тень.

Дверь захлопнулась гулко, как тяжелый банковский сейф.

Когда я выходил из спальни, там никого не было, и никто не проходил мимо меня с тех пор, как я поднялся на второй этаж. Значит, это мог быть только убийца, и то лишь в том случае, если он вернулся через открытое окно в ванной, где я обнаружил тело Анджелы.

Однако если в спальне находился преступник, значит, чуть раньше мимо меня проскользнул кто-то другой, включивший затем свет в вестибюле второго этажа. Выходит, что злоумышленников двое, и я между ними словно в мышеловке.

Что делать: идти вперед или двигаться назад? Небогатый выбор. Куда бы я ни пошел, неизбежно окажусь в дерьме, а я как раз не прихватил резиновых сапог.

Они, видимо, ожидают, что я побегу вниз по лестнице, но для меня безопаснее делать как раз то, чего они от меня не ждут. Поэтому без малейших колебаний я кинулся к спальне Анджелы и, не обращая внимания на ручку, ударил ногой в то место, где располагался замок. Дверь с грохотом распахнулась, и я ворвался в комнату с пистолетом в вытянутой руке, готовый выпустить пулю в любого, кого увижу.

Никого.

По-прежнему горит ночник. На ковре – никаких кровавых отпечатков, значит, никто не проходил через комнату из залитой кровью ванной, чтобы закрыть дверь.

Тем не менее я снова заглянул в ванную. На сей раз я не стал доставать из кармана фонарик, понадеявшись на рассеянный свет от ночника. Мне не хотелось еще раз во всех деталях видеть жуткую картину. Окно оставалось открытым, запах – таким же тошнотворным, как минуту назад. На полу все так же было распростерто тело Анджелы. Несмотря на сумрак, я видел ее открытый рот и изумленно распахнутые глаза.

Нервно оглянувшись, я бросил взгляд в вестибюль.

Никого.

Сбитый с толку, я вышел на середину спальни.

Сквозняк из открытого окна был не настолько силен, чтобы от него захлопнулась дверь, и уж тем более он не мог создать ту жуткую тень, которую я успел заметить.

Возможно, под кроватью и мог бы спрятаться взрослый мужчина, но тогда он оказался бы зажатым между матрацем и полом. Кроме того, за то короткое время, которое понадобилось мне, чтобы ворваться в спальню, спрятаться под кроватью не успел бы даже самый проворный человек.

В стенном шкафу, дверца которого была также открыта, пришелец тоже не мог бы укрыться, но на всякий случай я заглянул и туда. Взглянув наверх, я увидел в свете фонарика люк, ведущий на чердак. Лестницы под ним не было, но даже если бы она там стояла, никто не успел бы с быстротой паука взобраться по ней на чердак и втянуть ее за собой. В распоряжении злоумышленника было не более трех секунд – явно недостаточно, чтобы спрятаться.