У всего класса брови поползли вверх.

– Первым делом нужно выяснить, что вы уже знаете. Это будет непросто, так как вы не можете, хм…, говорить. Но мы узнаем это по ходу наших занятий.

Я застыла от ужаса. Двадцать человек видят, как он что-то шепчет мне на ухо. Его дыхание отдает чем-то кислым. Желание научиться читать испарялось.

– Смотрите, – он вывел на графитовой доске букву «А», испачкав ногти мелом, – вы знаете, что это?

Я кивнула головой. Утром по дороге в школу я так радовалась, что буду говорить. Где, как не в школе, лучше всего попробовать? Но школьный учитель отбил у меня всякое желание разговаривать. Я ни за что в жизни не раскрою ему свой секрет.

Сама не знаю, как мне удалось пережить это утро. Он поспрашивал меня о буквах, которые я знаю, дал задание попрактиковаться в их написании, после этого я решила несколько самых элементарных примеров, а затем он попросил меня проговорить про себя некоторые простые слова: «он», «в», «за», «на», «из».

Все это я уже умела, но не возражала. Я была рада, что мы начали с азов. Чтение нужно начинать с самого начала. Я умею быть терпеливой.

Он объявил перерыв на обед, ученики достали корзинки. Я была рада, что можно встать со стула и подсесть к Дарреллу, чтобы вместе поесть. Как я заметила, он не слишком хорошо себя чувствовал. Нога все еще болела. Дома в это время он лежал на кровати и отдыхал.

Пока остальные отвлеклись на обед, я нагнулась и прошептала ему в ухо:

– Мы мо-ем пойти домой. Ты ля-эшь спать. Мы вернемся завтра, – я отстранилась и посмотрела Дарреллу в лицо. Он оживился.

– А ты хочешь? – прошептал он.

Я кивнула.

– Мистер Джиллис, можно вас на минутку?

Учитель с готовностью подошел к моему брату.

Наклонившись, он выслушал его и кивнул.

– Конечно, – пробормотал он, – вернетесь, когда будете лучше себя чувствовать. Вот вам задание на вечер. …Думаю, этих страниц будет достаточно.

Я взяла наши пальто и помогла Дарреллу одеться. К этому времени большинство учеников уже разобрали одежду и ушли на улицу погулять и покидаться снежками, поэтому наш уход никто не заметил. Мистер Джиллис придерживал дверь, пока я помогала Дарреллу спуститься по заледеневшим ступенькам. Забежав вперед нас, он помог усадить Даррелла в санки.

– Хорошо, что вы вернулись в школу, мисс Финч, – он взял мою руку в свои ладони и посмотрел мне в лицо, – для меня большая честь, заполучить вас в качестве моей новой ученицы.

И он незаметно погладил пальцем мою ладонь.

Полковник тоже так делал. Гладил меня по руке. Проводил большим пальцем по моей шее и подбородку. Прикасался ногтем к подошве ноги, когда я спала.

Я была не в состоянии быстро катить санки. Даррелл дважды жаловался, что его трясет. Солнце припекало, быстро растапливая снег, но слой льда, намороженный за ночь, оказался ему неподвластен, и поверх льда теперь стояла вода. Я спотыкалась и поскальзывалась на каждом шагу, тянула сани, из-за всех сил стараясь удержаться на ногах. Сани перевернулись, и Даррелл шлепнулся в воду, весь промок и замерз. Это еще подольет воды на мамину мельницу. Меня пугало, что завтра придется снова туда возвращаться. Я не смогу. Я не должна.

Но так будет еще хуже.

Я втащила Даррелла на сани и потянула дальше.

Мне казалось, если я научусь читать и писать, найду несколько книг и тетрадей перед тем, как отправлюсь весной в хижину, в свободное от дел время я смогу учиться или размышлять. Я думала, что найду утешение в словах.

Теперь мне кажется, что утешение – это не более чем фантазия.

Мама не сказала ни слова по поводу того, что мы ходили в школу, но в ее глазах читалось ликование. Она решила, что мы вернулись пораньше потому, что наша попытка не удалась. Но ни я, ни Даррелл не собирались так просто отдавать ей победу. Уставший до полусмерти, Даррелл весь вечер сидел у огня и лущил и перебирал кукурузу.

Я за вечер связала пару тяжелых чулок из серой шерсти. Равномерное скольжение пряжи между пальцев успокаивало. Я уже подарила брату сумку для книг. Ему было приятно. Теперь, когда мама в курсе наших школьных планов, ему не нужно больше ее прятать.

– Как хорошо вернуться в класс, – громко сказал Даррелл, – мне кажется, что я даже не слишком сильно отстал.

Мама в это время отжимала одну из рубашек Даррелла.

– Джудит молодец, что помогла мне, – продолжал он. – Теперь я ее должник. Представляешь, мистер Джиллис посадил ее рядом с собой, чтобы заниматься с ней лично.

Услышав это, мама посмотрела на меня.

– Зря, что ли, она так любезничала с учителем, – мама махнула в мою сторону мокрой рубашкой.

Эмоций на моем лице было не больше, чем в клубке шерсти.

– Бог даст, он начнет за тобой ухаживать. Постарайся делать, как он говорит, – она кинула в корыто следующую рубашку.

Даррелл открыл рот.

– Мама, Джиллис вовсе не строит планы насчет Джудит.

– Что бы ты понимал, – она по локоть погрузила руки в мыльную пену. – Ей нужно думать о будущем и не дурить.

Я вертелась в кровати и все никак не могла уснуть. Меня пугала мысль о том, что придется просидеть рядом с Рупертом Джиллисом хоть час. Меня пугало стремление матери во что бы то ни стало выдать меня замуж.

Но еще больше я опасалась ее радости, если наша затея со школой провалится. Я боялась расстроить Даррелла, этого поганца, который так осложняет мою жизнь.

Еще один день. Я вынесла гораздо больше, чем общение с Рупертом Джиллисом в течение одного дня. Один день я потерплю.

– Когда ты начала говорить, Джудит? – спросил меня Даррелл по дороге в город.

Я остановила сани и нахмурилась. Мысленно подобрала звуки, которые мне понадобятся, чтобы ответить. Да.

– Еще до твоего ро-шдения, – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно белее сердито.

Даррелл рассмеялся.

– Знаю, я имел в виду с тех пор, как ты вернулась. Ты все время молчала, а потом вдруг взяла и заговорила. Почему?

Я задумалась, как ответить на этот вопрос и вообще хочу ли я на него отвечать. Из-за Марии? Или все-таки из-за тебя? С кем мне будет говорить в моей одинокой хижине?

– Сам подумай, – наконец сказала я. – Я молчу. Люди думают, что я дурочка. Мне это не н-авилось.

Даррелл многозначительно кивнул.