– Вы о ком? – негромко спросил я, совершенно не понимая сути происходящего.

Он глянул на меня, а потом сжал в кулаке горсть фисташек.

– К вам девушку направят. Сенсорика. Слушай, ты же эту болотную прикрыл, нелюдь которая, ты же нормальную тоже должен защитить. Слушай, я сына твоего в крым… кремлевскую школу магов определил. Там, конечно, его задро… задрессируют, но зато он в безопасности, и толк из него выйдет. Там самые лучшие преподаватели. Начальник – мой товарищ хороший.

– Я не совсем понимаю, она вам кто? Любовница?

– Не-е-е, – он покачал головой, – дочь. Соплюшка совсем ведь. А тут такое. Пропадет ведь. Убьют. Ты должен, пань… понимаешь, должен защитить.

Он встал с дивана и наклонился надо мной.

– Я тебя прошу. Я закрою глаза на твои подработки. Да-а. А ты думал, я не знаю? Мне сразу доложили. Мне по фигу, ты, по сути, то же, что и по службе, делаешь. А то я не знаю, как ты того уродца скатал в комок у тетки на квартире. У меня уши везде, и шепчут, и шепчут. Только много лишнего шепчут.

– А что должно произойти? Чего вы боитесь?

Он скривился, словно решая, можно мне знать или нет. Потом заговорил, скупо роняя слова:

– Задница будет. Узнаешь, но не сейчас. Ну что, до… это… договорились?

Я осторожно кивнул. Белкин хлопнул меня по плечу:

– Знаешь, я, наверное, домой.

Он, шатаясь, вышел из квартиры, в которой еще минут десять стояла тишина.

– Заступник, – раздалось шипение полоза, – ещ-щ-ще гость.

Я глянул на домового. Тот развел руками.

– Не чувствую.

В дверь аккуратно постучали. Я щелкнул пальцами, и замок открылся. Внутрь вошла та самая женщина, которую я видел в супермаркете.

– Здравствуй, кудесник. Дозволь войти.

– Вы уже вошли. Говорите, что надо, а то у меня и так слишком много гостей сегодня.

– Знаю, кудесник.

Незнакомка осторожно сняла кроссовки и шагнула в гостиную, где только что разливался в словах Белуга. Она осторожно села на краешек дивана.

Мы молча смотрели друг на друга. Гостья не решалась или делала вид, что не решалась начать разговор, а я хмуро и зло ждал объяснений, уже готовый вышвырнуть ее на улицу.

С лоджии заскочила Ольха и бухнулась перед женщиной на колени, улыбаясь как старой знакомой, разве что за коленки не обнимала. Из-за шкафа вышел домовой и аккуратно подступил к гостье.

– Светлейшая почтила нас своим визитом? – вкрадчиво спросил он.

Женщина улыбнулась и слегка кивнула деду, отчего тот совсем растаял.

Я закрыл глаза и попытался считать ауру. Но ничего не получалось. Сидящая в комнате гостья затмевала своим изумрудным свечением все. Поток энергии пульсировал и растекался по окружающему пространству, касаясь тонкими нитями всего сущего в радиусе четверти сотни метров.

– Вы высшая? – спросил я, вспоминая старый разговор с домовым.

– Нет, – ответила она. – Но я не из последних.

– Это я уже понял, светлейшая. Что вам от меня нужно?

– Ты, верно, хочешь знать все, но не можешь найти ответы? Я дам тебе их. Какие смогу.

– Да. Желательно начать с того, кто вы.

– У меня много имен. Выбирай, какое хочешь. Суть не в именах. Когда-то живущие вне времени существовали в согласии с людьми. Одни принимали подношения, слушали молебны, другие получали помощь. Тот же домовой. Он жил с людьми под одной крышей, берег их. Но потом буря миров выдула силу подчистую. Духи не смогли черпать ее. Люди стали жить одни. Не беда то, но вот люди стали силой. Той силой, с которой придется считаться даже высшим, особенно с вашими источниками.

Она показала на генератор, от которого питались чарами мои домочадцы.

– Грядет передел. Тот, кто сумеет приспособиться к новым реалиям, тот выживет. Остальных сметет за грань. Их сметет само человечество. Но не все едины в выборе пути. Кто-то будет тихо вымирать в резервациях, кто-то прятаться средь рукотворных подделок. Ну а кто-то решит открыться миру, дабы тихо слиться с людьми, дарить другим и получать самому разные блага. Но есть и те, кто хочет жить среди вас и управлять вами. Грядет передел. Грядет война духов. Сейчас кто первый получит в свое распоряжение силу, именуемую возможностями человеческого мира, тот и победит. И тут нужна помощь.

– Какая? И какой путь избрали вы?

– У меня есть небольшой магазинчик, где я торгую поделками и цветами. Он дорог мне. Я хочу, чтоб в миг раздора ты встал и сказал, что сие не есть зло. Что не все мы отродье Чернобога. Ты сильный маг, тебя услышат.

– Я не услышал ответа, кто вы.

– Я когда-то была покровительницей этих мест. Этих холмов, что простирались по сему берегу реки на сорок верст вокруг. Лесов, что произрастали здесь, людей и зверей, что жили.

– Богиней, что ли?

– Младшего порядка, – тихо ответила она, сделав скромный вид. – Из тех, кто уже не простая берегиня, но еще не божество.

– Что-то многовато вас великих собралось на одного меня. Этот требует, этот просит. А что я получу взамен? Геморрой и головную боль? Мне ваши проблемы не интересны. С этим надо к правительству. Пусть они там наверху решают, кто зло, а кто добро.

– Я понимаю тебя, человек, и потому не тороплю с ответом. Лишь скажу, что всякий из наших соратников поможет тебе в любом деле. А сейчас я удалюсь.

Она встала и направилась к двери. Остановившись на пороге, обернулась и заговорила:

– Подумай, человек, ведь в панике слушать будут не того, кто за тридевять земель молвит, а того, кто пред очами стоять будет. Испуганный люд может сам себе и другим невинным много бед натворить.

– Подумаю, но обещать не могу, – хмуро ответил я.

Дверь захлопнулась, а на душе опять повисла тяжесть. Ближайшее будущее сложилось в единый пазл, в котором не хватало нескольких деталей. Но они не играли роли. Картинка и так уже была видна. Прорисовывался мрачный период гражданской войны, сулящий как беды, так и новые пути.

Осталось решить, каким путем двигаться мне.

Рабочий день начался с представления новых сотрудников. Семерский расхаживал перед увеличившейся группой, вопреки обыкновению, в тщательно отутюженном кителе, на котором красовались «песочные» медали за выслугу лет, боевые ордена и красная полоска ранения. Рубашка сияла безупречной белизной, а черные казенные туфли блестели как зеркало. Помимо знакомых мне персонажей, присутствовали еще несколько человек. В основном здоровенные детины.

– Значит, так, нам пришли такие директивы, – заговорил Семерский, старательно избегая нецензурных выражений. – Нам добавили группу боевой поддержки в составе восьми человек.