Бэкингем быстро вышел за рамки этикета и начал якобы доверительный разговор. С каждой секундой ярость моя становилась все сильнее.

– Я знаю, дорогая моя леди, что отношения между вами и королем складываются не так, как хотелось бы. О, вы красивы, в этом нет никаких сомнений… вы – дочь великого государя, и сразу видно, что вы – истинная королева… Однако вы молоды… так молоды…

– С каждым днем я становлюсь все старше, сэр, – резко ответила я. – И проницательнее.

Он искренне рассмеялся.

– Дражайшая леди, вы обворожительны. И я знаю, как излечить ваш недуг.

– Недуг, сэр? О каком недуге вы говорите?

– Вы такая чистая, такая юная, такая невинная! Конечно же, я сказал королю, что вам требуются наставления в делах любви, – заявил Бэкингем.

От изумления я онемела.

– Любовь! – продолжил он. – Ах, нужно овладеть ее искусством, чтобы познать истинное наслаждение. Возможно, король более опытен в государственных делах, чем в постельных. Возможно…

Он приблизился ко мне, и – ошибки тут быть не могло – глаза у него заблестели. Любопытно, он так же действовал и с моей невесткой Анной? На что он намекает? Что будет самолично учить меня тому, как ублажать в постели мужа?

Это было чудовищно. А что подумает Карл о своем верноподданном и друге, если я расскажу, как Бэкингем предлагал мне… ну, не столько предлагал, сколько подразумевал?

– Милорд Бэкингем! – пронзительно закричала я. – Отойдите от меня. Ваше поведение отвратительно. Интересно, что скажет король, когда я сообщу ему о вашем предложении?

Герцог отступил назад, приподняв брови и всем своим видом выражая полнейшее недоумение.

– Миледи, я вас не понимаю. Предложение? И что же я вам предлагал?

– Ваши замечания о том, что касается лишь нас с королем, оскорбительны! – вскричала я.

– Простите меня… Я просто хотел немного поговорить с вами – ничего другого у меня и в мыслях не было. Клянусь! И что вы себе такое вообразили? Я даже не представляю, чем мог вас так оскорбить.

Этот мужчина был чудовищем, подлым, коварным змеем, и мне следовало остерегаться его яда.

– Я только хотел поговорить о вашем отношении к той вере, которой придерживается большинство людей в этой стране. Я собирался дать вам совет. Когда графиня Денби устроила службу в Тичфилде…

– Это было давно, – перебила я его. – Графиня не держит на меня зла и даже стала моим другом.

– Я рад, и это дает мне возможность перейти к другому вопросу, очень волнующему короля. Он хочет, чтобы вы отослали ваших французских дам назад в Париж, – сообщил Бэкингем.

– Я никогда не сделаю этого! – вспылила я.

– Вы найдете много английских леди, которые будут счастливы заменить их, – сказал герцог.

– Мне и так хорошо! Спасибо за заботу. Но это мое дело – выбирать себе фрейлин! – решительно заявила я.

– Надеюсь, что, проводя время в обществе трех англичанок, вы уже немного выучили наш язык? – сменил тему Бэкингем.

– Выучила, но опять же не понимаю, почему это вас так волнует, – резко ответила я.

– Я говорю лишь о вашем же собственном благе. Мое величайшее желание – доставить вам удовольствие, – убеждал меня герцог.

– Тогда, – твердо произнесла я, – я подскажу вам, как доставить мне величайшее удовольствие. Это очень просто. Все, что вам нужно, – это уйти.

И он ушел, оставив меня в страшном волнении.

Мне бы надо было понять, что мы сами приближаем развязку. Огромным моим недостатком было полное неумение заглядывать вперед. Если я одерживала небольшую победу, то воображала, что выиграла войну, – хотя сейчас я отказываюсь понимать, зачем мужу и жене вообще нужно воевать друг с другом?..

Стоял июнь, и мы жили в Уайтхолле. Был чудесный теплый день, просто созданный для прогулок. Отец Санси отправился со мной в парк, укоряя меня за какие-то мелкие провинности. Я не слушала его, а наслаждалась прекрасной погодой да любовалась зеленью деревьев. Следом за мной шла Мами. Блуждая, мы выбрались из парка и оказались в Тайберне, возле виселицы. При виде этой виселицы меня всегда охватывал ужас – многие люди нашли на ней свою смерть, и часть из них, насколько мне было известно, погибла за веру. Когда-то эти добрые католики, собиравшиеся разнести английский парламент, были преданы жестокой казни. А ведь их устремления полностью совпадали с моими – и эти мученики, и я хотели вернуть еретическую страну в лоно католицизма.

Я принялась рассуждать об этом. Мами нахмурилась. Она не любила, когда я говорила такие вещи. Сама она, разумеется, была доброй католичкой, но при этом готова была уважать и мнение других людей. Отец Санси, услышав о страдальцах, погибших в Тайберне за веру, сразу распалился и предложил подойти к виселице, дабы прочитать краткую молитву за упокой их душ.

Я согласилась, и мы так и поступили.

Вероятно, ни один шаг королевы не остается незамеченным. Конечно же, меня видели, и поскольку у меня уже было везде множество врагов, событие это приукрасили и раздули неимоверно. Лживые истории гуляли по городу и по дворцу. Оказывается, я устроила в Тайберне целый молебен; я пришла туда босая со свечой в руке. Я воздвигла там алтарь; я отслужила мессу; я возносила молитву Пречистой Деве и всем святым за души тех, кого называла мучениками и кого англичане считали преступниками и бунтовщиками.

– Ложь! – кричала я. – Ложь… Все это – наглая ложь!

Оставалось только удивляться, как много людей готовы были в нее поверить…

Король стал расспрашивать меня об этом случае. Я рассказала ему, как все было на самом деле.

– Несчастная, – произнес он, – зачем вам понадобилось гулять возле виселицы?

– Не знаю, – ответила я. – Просто мы там случайно оказались…

Взглянув на мужа, я поняла, что он мне не верит.

Он положил руки мне на плечи и легонько встряхнул меня.

– Постарайтесь же понять! – сказал Карл чуть раздраженно.

– Больше я и близко не подойду к этому месту, – искренне пообещала я. – Оно ужасно. Я ненавижу его. Мне казалось, что я слышу крики людей, принявших там мученическую смерть.

– Они приняли мученическую смерть, потому что были преступниками, – отрезал он.

– Не все! – выкрикнула я. – Не все. Некоторые страдали за веру.

– Забавно, когда католичка жалеет людей, казненных исключительно за свои взгляды, – заметил король.

Я промолчала. Я не хотела спорить. Я просто пыталась объяснить, что же на самом деле произошло в Тайберне.

– Это все ваш священник, – пробормотал Карл. – Он самый настоящий шпион. И я его вышлю. Вся ваша свита подбивает вас на такие вот безумные поступки.