– Отлично! – воскликнула Иголкина. – Уже еду.

Я сунула телефон в сумочку и опрометью бросилась к метро. Очень надеюсь, что прибуду к месту встречи первая. В Москве километровые пробки, подземка, несмотря на духоту, толчею и отвратительные запахи, остается самым удобным, а главное, мобильным видом транспорта!

Очевидно, Иголкина навидалась всяких клиентов, потому что она ничуть не удивилась, увидев меня, а я лишний раз похвалила себя за сообразительность – образ выбран безупречно. Американки, как правило, более тучные, чем россиянки, и им, в отличие от москвичек, наплевать на одежду – натянут бесформенные джинсы, футболку, ветровку, кроссовки, соберут волосы в хвост и чапают по улицам. А я выгляжу именно так. Лет двадцать назад в таком виде прикинуться гражданкой США было бы затруднительно, а сейчас… Мои джинсы и впрямь сшиты за океаном, кроссовки тоже фирменные, футболка без заморских ярлычков, зато на ней написано «Women» (это шутка такая, чтобы окружающие сориентировались, какого пола встреченный ими на улице бегемот).

– Ох и жарко же! – пропыхтела Иголкина, когда мы, обе нехилые тетеньки, втиснулись в ее крошечную иномарку. – Октябрь на дворе, а похоже на август.

– Хотите мороженого? – решила я наладить дружбу. – Вон там ларек. Лично мне нравятся вафельные стаканчики.

Наталья засопела.

– Я на диете, – наконец нехотя призналась она, – худею.

– Получается?

– С переменным успехом, потеряла пятнадцать кило.

– Вот здорово! – оживилась я. – Мне такое не удалось ни разу, хотя я перепробовала множество диет. Допустим, очковая…

– Ерунда, – отмахнулась Иголкина, – это обман. Я ее месяц придерживалась, потом сообразила, пирожок – десять единиц, а кусок сала – две. Так не бывает! Перешла на яичную.

– А это что за зверь такой?

– Три яйца на завтрак, одно на обед, четыре на ужин. И бутылка минералки без газа. Все! И так двадцать дней.

– Жестко, – поежилась я.

– Я выдержала неделю и попала в больницу, – вздохнула Иголкина. – Печень взбунтовалась.

– Много желтка вредно, – деловито подхватила я. – Вот капустная диета, которую еще называют иногда испанской, это здорово.

– Жрешь белокочанную, цветную, брокколи и савойскую? – засмеялась Наталья. – Знаю, проходила, ноль эффекта. Мне больше «три цвета» понравились. В понедельник лопаешь помидоры, красный сладкий перчик, мясо, семгу, свеклу, клюкву, во вторник абрикосы, сливочное масло, сыр, желток; в среду листья салата, авокадо, зелень… Красный-желтый-зеленый, вроде светофора. Очень хорошая вещь. Одна незадача – я на ней дико поправилась. Пришлось на гречку переходить.

– Диета доктора Капниста!

– Слышали про нее?

– Конечно! Гречка и селедка. Только два ингредиента. Смешать и есть восемь раз в день.

– Помогло?

– Выдержала всего сутки, – призналась я.

– А я десять выстояла, – похвасталась Наталья. – И опять в клинику загремела – желудок умер. Еле оклемалась! Врачи у нас бездушные – капельниц понаставили, с кровати вставать запретили… Тоска зеленая, на меня депресняк навалился, пришлось конфетами спасаться. В результате из-за докторов восемь кило налипло.

– Одной моей знакомой помогла арбузная разгрузка, – перебила я. – Три месяца на бахче – и стройняшка! Но у меня не получилось. Вернее, сами арбузы хорошо пошли, но из дома без памперса не выйти.

– А, – махнула Иголкина, – все это ерунда. Есть лишь один верный способ. Я его применила, и пятнадцать кило вмиг слетели.

– Можете рассказать?

– С удовольствием. Таблетка энергетической чистки!

– Что? – не поняла я.

– Вы никогда не задумывались, почему одни бабы жрут в три горла и остаются тощими, а другие, вроде нас с вами, с диеты на диету скачут без результата?

– Встречаются счастливцы с быстрым обменом веществ.

– Нет! У них энергия, прана, течет правильно, а у нас криво. Мне Раджив объяснил, – пустилась в подробности Наталья. – Могу дать его координаты. Он устанавливает, где у тебя в защите брешь, ты принимаешь таблетку, заедаешь целлюлозой, и оп-ля – ты газель!

Я покосилась на проезжавшую мимо маршрутку. Лично мне ни эта машина, ни антилопа с жилистыми ногами, толстой попой и широкой спиной не кажутся образцом красоты.

– Одна незадача, – вздохнула Наталья, – Раджив принимает поздним вечером, вам выспаться не удастся. Зато через короткое время жир испарится без следа!

– Давайте его телефон, – загорелась я, – я легко обойдусь без сна.

– Приехали! – обрадованно воскликнула Наташа. – Вот и «Изумрудный».

Я изобразила удивление.

– Быстро домчались!

– Входите, – пропустила меня вперед Наталья, распахивая дверь в дом.

На секунду мне стало неприятно и даже страшно. Пришлось прибегнуть к аутотренингу: ну же, Танюша, снаряд два раза в одну воронку не падает, смело входи в холл, тут больше никто не умрет, в доме нет жильцов.

– Особняк очень просторный, – заученно начала Наталья, – пять комнат внизу, на втором этаже четыре спальни и библиотека.

– Лестница жуткая, – не выдержала я. – Кто же придумал сделать ее стеклянной?

Иголкина вздрогнула. Похоже, риэлтору это сооружение тоже не казалось комфортным, но служебное положение обязывало ее петь архитектору дифирамбы.

– Коттеджи в поселке оформлены в разных стилях, тот, в котором мы сейчас находимся, сооружен в манере «техно». Это очень современный дизайн. Есть еще «английская усадьба», «счастье купца», «любимые шестидесятые». Да только все они давно заняты постоянными съемщиками, люди живут в них по многу лет. А «техно» не везет, тут постоянно меняются обитатели, – начав за здравие, закончила за упокой Наталья.

И неудивительно, дом смотрится неуютно, как картинка из модного журнала. Вроде интерьер продуман до мельчайших деталей, а чего-то не хватает.

– Съем «техно» выгодная сделка, – начала соблазнять меня Наталья, – на него идет большая скидка.

– Почему? – задала я естественный вопрос.

Наталья замялась.

– Участок здесь меньше, чем при других домах, причем не квадратной, а треугольной формы и вплотную прилегает к общему забору поселка. Мало кому нравится жить на отшибе, в целях безопасности люди предпочитают серединную часть «Изумрудного». Пошли, покажу комнаты.

– Давайте начнем отсюда, – предложила я, толкая дверь.

Отлично помню, как Вера Петровна, ведя меня по коридору, воскликнула: «Не сюда, нам дальше, это спальня Ирины».

– Мебель ваша? – уточнила я, когда мы вошли в комнату.

– Да, – кивнула Наташа. – Но если хотите привезти свою, то пожалуйста, нет проблем, мы полностью освободим помещение. Кстати, многие из тех, кто проживает в снятых домах годами, именно так и поступили – привезли свои диваны, люстры, занавески, ковры. Но кое-кто предпочел не заморачиваться. Народ-то разный.