картины. Мысли вслух, не более.

— Угу, — пробурчал Хейвз.

19.40.

— Но этот хозяин столовой его не опознал? — спросил Мейер. — Рисунок наш?

— Нет. В столовой ниточка оборвалась. Этот Джордж только и говорил, что о своей любви к компаньону Эди. Он, мол, ему как родной сын и так далее. Джордж — сирота, во всем мире никого. Ну, и очень привязан к своему малышу.

— Малышу? — удивился Карелла.

— Ему тридцать четыре. Но для Джорджа, которому пятьдесят шесть, он малыш.

— Забавное партнерство, — сказал Карелла.

— Познакомились-то они давно.

— А система партнерства обычная?

— Ты о чем?

— В случае смерти одного компаньона и отсутствия у него родственников все дело переходит к другому?

— Наверное, — Хейвз пожал плечами. — Да. Джордж говорил, что дела они ведут по обычной системе.

— То есть, если Джордж отдаст концы, столовая переходит к его компаньону, так? Ты ведь сказал, что у Джорджа во всем мире никого, да? Никаких претендентов на наследство?

— Ну да, — кивнул Хейвз. — И куда ты клонишь?

— Вполне возможно, Эди ждет не дождется, когда Джордж прикажет долго жить. Вполне возможно, сегодня в восемь он ему собирается в этом помочь.

Все тут же взглянули на часы. Было 19.42.

— Теория недурна, Стив, — заметил Хейвз, — но есть слабые места.

— Например?

— Например… Разве Джордж похож на леди?

— М-м-м, — промычал Карелла.

— И самое главное, мы же показывали рисунок и Джорджу, и девушке Корта. И они его не узнали. Значит, наш убийца — не Эди Корт.

— А чего тебе вдруг пришло в голову, что Джордж — это Леди? — спросил Кареллу Мейер. — От жары, что ли?

— А он случайно н< того, не гомик? — Карелла не хотел отказываться от своей версии. — Этот твой Джордж?

— Эго отпадает, Стив. Я вы заметил. Ничего такого нет.

— Я просто искал… сам не ЗНЙЮ… какая-то связь с Леди. — Он хлопнул ладонью по письму. — Но если он не… ну, тогда… — Он пожал плечами.

— Нет, нет, — сказал Хейвз. — Ты не там ищешь.

— Да, ты прав. Я просто подумал… черт, мотив уж больно подходящий.

— Увы, под наши факты он не подгоняется. — Мейер улыбнулся.-^ Может, изменим факты и подгоним их под твою теорию, а, Стив?

— Что-то я сегодня устал, — произнес Карелла. — День сегодня тяжелый.

— Пойдешь по вивку?» — поинтересовался Хейт, — Когда все это кончится?

— Может быть.

— Да, идейку он подал хорошую, этот Джордж, — сказал Хейвз. — Как только его лавочка разгрузится, он пойдет вот сюда. — Он машинально ткнул пальцем в эмблему пива «Бал- лайнтайн», с помощью которой была составлена цифра 8. Потом его палец замер.

— Эй! — воскликнул он.

— Восемь, — сказал Карелла.

— Хочешь сказать, что?..

— Не знаю.

— Но…

— Думаешь, убийца подсказывает нам? Подсказывает, где?

— Бар? В восемь? Так, что ли?

— Святая Мадонна, Коттон, неужели ты думаешь, что?

— Подожди, Коттон. Подожди чуть-чуть.

Все даже приподнялись в своих креслах. Часы на стене показывали 19.44.

— Если это бар… Может быть, «Паб»?

— Может быть. Но кто жертва?

— Леди. Тут же сказано — Леди. Но если эта восьмерка имеет скрытый смысл, то и… Леди. Леди. Кто же это?

На мгновение мужчины замолчали. Мейер вытащил еще одну таблетку от кашля и бросил пустую коробочку на стол.

— Джордж, наверное, пойдет в «Паб», — рассуждал Карелла. — Он же сказал, бар на их улице, так? Как раз там Самалсон потерял бинокль. Может, Джордж и есть жертва. Я просто не вижу других вариантов, Коттон.

— Да, но Леди? Как, черт возьми, Джордж Ладонна может быть Леди?

— Не знаю. Но думаю, что нам…

— Святая!..

— Что? — Карелла поднялся. — Что?

— Господи Иисусе! Переведи это, Стив, ты же итальянец! Переведи «Ладонна». Это же леди! Леди.

— La donna! — воскликнул Карелла.:— Я идиот… Значит, он хочет, чтобы его остановили. Черт подери, Коттон, убийца хочет, чтобы его остановили! Он сказал нам, кого он хочет убить и где. Убийца…

— А убийца-то кто? — спросил Хейвз, поднимаясь. Взгляд его упал на лежавшую на столе коробочку из-под таблеток от кашля и он закричал:

— Смит! Смит!

И они стремительно вылетели из отдела. Часы на стене уже показывали 19.47.

ГЛАВА XVI

Стоя на мусорном ящике в прилегающей к «Пабу» аллее, человек сквозь маленькое окно отлично видел стол, за которым сидел Джордж Ладонна.

Итак, он не ошибся. Значит, он действительно хорошо знал привычки Джорджа и правильно предположил, что по дороге домой из столовой тот обязательно зайдет в «Паб», сядет за свой обычный столик и закажет большой бокал пива. А осушив его, закажет другой… Только сегодня другого не будет, другого бокала пива больше не будет никогда, потому что в восемь часов он умрет.

Человек посмотрел на светящийся циферблат своих часов.

19.52. 

Через восемь минут Джордж Ладонна умрет.

Ему вдруг стало грустно. Но все равно, другого выхода у него не было. Он избрал единственно возможный путь. А подготовил он вре хорошо, подготовил так, что выйдет из этого дела абсолютно чистеньким. Даже если что и заподозрят — мотив налицо, против него не будет никаких фактов.

А потом к себе домо<|, А завтра, как о(дочно, на работу, не показывая виду, что он что-то знает, не изменившись. Только он уже будет убийцей.

Смогут ли они остановить его?

Неужели они не разгадали смысл его письма? Но не мог же он написать все прямо, не мог же он все им выложить на тарелочке! Разве мало там было намеков, разве не ясно было сказано, что должно произойти, — неужели они не могли додуматься до остального?

Нет, они, конечно, додумались. В неповоротливости их не упрекнешь, бог тому свидетель. Он подумал о комнате, которую снял в доме на Двенадцатой улице, в этом грязном притоне, где он хотел провести предстоящую ночь, до которого рукой подать от места убийства. Но сейчас об этом не могло быть и речи — они нашли комнату и чуть не сцапали его самого. В памяти возникла перестрелка с этим рыжим копом. Да, пощекотали они друг другу нервы. Но в комнату теперь нельзя — придется возвращаться в свою квартиру. А умно ли это? Вдруг кто-то его увидит? Может, просто прошататься всю ночь по улицам? Может, сразу же надеть…

Круто прервав ход мыслей, он взглянул на часы. 19.55.

Он опустил руку в карман, нащупал там что-то мягкое и теплое, удивился на секунду и тут же вспомнил. В следующий миг пальцы наткнулись на твердое и холодное. Он вытащил это из кармана, и в свете луны люгер блеснул смертельным блеском.

Он проверил магазин. Обойма была полной.

Несколько таких