– Думал, конечно. – Женька натянул джинсы и вытер волосы полотенцем. Отросли, надо бы сходить, постричься – привык уже к удобному ёжику…. – Вот прямо сейчас и скажем всё, как есть. Поможешь?

– Куда я денусь… – отозвался Аст. Он прыгал на одной ноге, стараясь попасть в штанину. – Я вот что подумал: Странно как-то получается: КГБ, МОССАД, а теперь ещё и французы. Как у них там разведка называется – «Сюртэ»?

– «Сюртэ» – это раньше было. – отозвался Женька. – А сейчас Главное управление внешней безопасности, DGSE. Серьёзное ведомство.

Два дня назад генерал собрал ребят в Москве, на старой конспиративной квартире и детально изложил планы предстоящей операции.

– Ясно. – кивнул Аст. – И все работают заодно, вместо того чтобы пакости друг другу учинять! Прямо фантастический роман какой-то…

– Только что заметил? – хмыкнул Женька. – Мы уже год, как живём в сплошном фантастическом романе. А куда деться? Планета одна на всех, и никому неохота превращаться в марионеток Пришельцев. Хочешь – не хочешь, а приходится договариваться.

Майку он надевать не стал – перекинул через плечо, подставив кожу тёплому июньскому ветерку.

– Вот и я говорю… – Серёга, наконец, справился с джинсами и теперь шнуровал кроссовки. – Удивительно, как генерал сумел их всех убедить? Не интересовался?

– Нет. Всё одно ведь не расскажет.

– Что верно, то верно. Слушай, а я-то теперь куда? Катюшка в Израиль, ты в Аргентину…

– Наверное, со мной. – ответил Женька. Он ждал этого вопроса. Виктор уверяет, что способности операторов ДД растут при общении с более сильными коллегами. Пусть Миладка тебя натаскает.

– Так она едет с нами?

– Не совсем. Сейчас она во Франции. Тамошняя академия наук готовит археологическую экспедицию в Аргентину и набирает волонтёров-студентов в помощь учёным. И, так уж сложились обстоятельства, что Миладка подала заявку, и её взяли.

Аст усмехнулся – мол, знаем мы эти обстоятельства….

– Так что, мы её уже там встретим, на месте. – продолжал Женька. Французы отправятся туда раньше нас, в июле – развернут лагерь, начнут раскопки. А мы через пару недель подтянемся. Между прочим, Виктор тоже едет с нами – хочет первым осмотреть хрустальную пирамиду, когда её найдут. Ноги у него почти в порядке. Прыгать, конечно, не может, но ходит нормально, без тросточки.

– Раз так, то я спокоен. – Аст выпрямился, потопал ногой. – Ну что, пошли? Катюшка, наверное, уже заждалась. Перекусим – и домой. Назавтра у нас билеты на финал олимпийского турнира по фехтованию, надо выспаться.

II

– В финале двое наших, советских. – торопливо объяснял спутникам Женька. – Александр Романьков и Владимир Смирнов. И один француз – Паскаль Жолио, совсем молодой парень, двадцать один год. Никто не ожидал, что он пройдёт так далеко – а вот поди ж ты… Сейчас француз будет сражаться за золото с нашим Романьковым, а Смирнов при любом результате этой схватки получает бронзу – предыдущий-то бой он проиграл…

Олимпийский турнир по фехтованию проходил в универсальном спорткомплексе ЦСКА на Ленинградском проспекте. В последний день июля жара стояла удушающая, и мощные немецкие кондиционеры, установленные в этом построенном специально к Олимпиаде здании, гудели, едва справляясь с пиковой нагрузкой. Но зрителям, заполонившим трибуны, было не до жары. Они жадно прикладывались к маленьким треугольным пакетикам с соками и бутылкам недавно появившейся в Москве «Фанты» – вот-вот начнётся самое главное!

– А француз симпатичный, элегантный – не ходит, порхает. И шпагой орудует, как виртуоз!

– Много ты понимаешь! – недовольно буркнул Аст. И не шпага это вовсе, а рапира. А французик твой позёр. Ему просто повезло, пробился в финал…

Заявление Катюшки было чистой воды провокацией, местью за то, что походу на соревнования по женской гимнастике друзья предпочли никчёмное тыканье «железными вертелами» – как, помнится, называл фехтование один из персонажей «Капитанской дочки». А ведь могли и уступить девушке – генерал обеспечил «ценных сотрудников» билетами на самые интересные соревнования, и они уже неделю кочевали с одного олимпийского объекта на другой. Олимпиада-80 проходила без идиотских сюрпризов, вроде бойкота, который, если верить «Второму», случился в предыдущей версии истории. В Москву приехала даже сборная Израиля, чего уж вовсе никто не ожидал…

Жолио девочке действительно нравился – и ослепительной улыбкой, и чисто французским изяществом, которое он демонстрировал на дорожке, и шармом, ощутить который дано лишь женщине.

Олимпиады любят дебютантов. Им они дарят особое расположение, а нередко и лавры. Всякий спортсмен-фехтовальщик понимает, как трудно четыре года копить силы, держать в сохранности психику и сохранять, несмотря на сумасшедшие психологические нагрузки, свежее восприятие боя. И все четыре года засыпать и просыпаться с мыслью, что ты можешь победить, должен, обязан. И однажды – выплеснуть всё накопленное на дорожке, вложив в немыслимо быстрые движения клинка.

Вот, как сейчас.

На огромном табло цифры счёта, составленные из белых кружочков – «4:4». Трибуны неистовствуют, люди повскакивали с мест, не в силах сдержать отчаянное желание помочь Романькову – «Саша, Сашенька, Саня!» Оно и понятно: судьбу олимпийского золота решает сейчас один-единственный удачный укол.

Комментаторы в своих прозрачных будках умолкли. Что тут скажешь, какие слова подберёшь? А соперники не торопятся осторожно прощупывают друг друга, двигаются мелкими шажками, легко соприкасаясь клинками, пытаясь предугадать следующий ход противника.

В подобных случаях, когда нервное напряжение достигает пика, а цена ошибки так велика, часто побеждает тот, кто первым решается на риск. На этот раз им оказался советский фехтовальщик. Его атака – стремительная, невероятная, невозможная – не могла достигнуть цели, ни один человек на его месте не смог бы. И вдруг – зал закричал, завопил, зашелся в реве аплодисментов, и весь этот вулканический рёв перекрыл победный клич самого Романькова – он, вскинув руки, подпрыгнул, сделал в воздухе несколько оборотов, изобразил еще какие-то невообразимые па. Женька и Аст орали, скакали на Трибунах, Катюшка, только что сочувствовавшая симпатичному французу, хлопала в ладоши, из глаз её текли слёзы.

Победа! Наша победа!

– …наша-то она наша, да только теперь вроде как и не моя. Мы ведь с родителями через неделю улетаем. Сначала в Вену, а потом сами знаете…

Стоило выйти на улицу, как праздничное настроение Катюшки, вызванное победой советского спортсмена, мигом улетучилось.

– Да, в Израиль. – кивнул Аст. – Ну и что? Миладка тоже уехала, и ничего. Мы даже встречались недавно.

– Я, если хотите знать, вообще не хотела никуда ехать – имею право, уже взрослая, паспорт получила! И если бы не ваш генерал…

– Дядя Костя – он такой. – подтвердил Женька. – Серёга прав: переживать не о чем, мы и дальше будем работать вместе. Ты ведь не просто так туда едешь, а с заданием.