– Позавчера я предложил Верховному Совету Литвы незамедлительно восстановить в полном объеме действие Конституции СССР. Ни вчера, ни сегодня мы не применяли там силу. О чем вы говорите?! Приезжала ко мне Прунскене, просила ускорить начало переговоров по Союзному договору, – президент СССР окидывает присутствующих взором рыбака, еще не поймавшего рыбу, но уже почувствовавшего клев. – Пошли процессы, пошли! Надо снимать противостояние, а вы, Борис Николаевич, подогреваете страсти!

Ельцин криво усмехается, но так и не произносит ни слова. И это дает возможность Горбачеву подвести итог обсуждению:

– Думать, что можно поднять всю Прибалтику против Союза – это ошибка! Причины, конечно, не сводятся к ценам. Речь идет о самочувствии людей – и коренного населения, и русских, и поляков. Никто там не должен чувствовать себя изгоем! Поэтому все нужно вести на конституционной основе, – президент делает паузу и заканчивает мысль тем, чего от него, похоже, присутствующие не ожидали: – Борис Николаевич взял конфронтационный тон, а я – за разумное решение!

…Долго не могу уснуть. Лежу и перебираю в памяти эпизоды сегодняшнего заседания. Отчего-то шеф на этот раз не показался мне убедительным. Обвинял Горбачева в том, что тот разговаривает с литовскими вождями языком ультиматумов, но и словом не обмолвился, что литовцы делают то же самое. Хотя, надо признать, и союзный президент выглядел не лучшим образом – одними лозунгами да призывами к согласию проблему не решить, это очевидно. Да и решаема ли она вообще?

Я хорошо знаком почти со всеми нынешними руководителями прибалтийских республик, поскольку большинство из них прошли через Съезд народных депутатов СССР, где активно трудился в качестве парламентского обозревателя «Комсомольской правды». Мы нередко общались в кремлевских кулуарах, а иной раз и в гостинице, под рюмочку да соленый огурчик. Поэтому хорошо знаю их настрой – они спят и видят себя вне Союза. По сути дела, сегодняшний спор – это отнюдь не проявление взаимной неприязни двух лидеров. Это принципиально разные подходы к проблеме. Подход Ельцина – «Если не хотят жить вместе, пускай уходят», подход Горбачева – «Сделаем все, чтобы захотели остаться». Один ведет к сознательному разрушению Союза, другой – к неосознанному. Третьего не дано. Ситуация безысходная.

…Наверное, я бы еще поспал часок-другой, всего-то половина шестого, если б не этот чертов телефон. И кому я понадобился в эдакую рань?! Оказывается, Виктору Югину, теперь уже не главному редактору питерской газеты «Смена», а члену Верховного Совета РСФСР, возглавляющему парламентский Комитет по печати и информации.

– Что случилось? Ты откуда звонишь?

– Я в Вильнюсе. Здесь повторяется бакинская история – ночью армия штурмом взяла телецентр и готовится к захвату здания Верховного Совета. С литовской стороны много жертв.

Час от часу не легче! Похоже, оправдались худшие ожидания Горбачева – тот самый шаг, что оставался до кровопролития, сделан. Надо срочно собираться и ехать на работу. Возможно, у Ельцина, в связи с происшедшим в Вильнюсе, будут ко мне какие-то поручения.

От Илюшина узнаю, что шефа пока нет, но вот-вот будет.

– Если у вас к нему срочный вопрос, постарайтесь попасть сразу. После обеда улетает в Таллинн.

– В Таллинн? А зачем?

– Подписывать договор между Россией и тремя прибалтийскими республиками о взаимном признании государственного суверенитета.

Вот это новость! На вчерашнем заседании Ельцин об этом ни словом не обмолвился. И прибалты промолчали. Интересно, Горбачев уже знает? Его это напрямую касается. Взаимное признание суверенитетов – оно, почитай, равнозначно признанию государственной независимости, что означает уничтожение Советского Союза со всеми его политическими конструкциями, начиная с института верховной власти.

По понятной причине главный спичрайтер Ельцина Геннадий Харин знает все, что так или иначе касается публичных выступлений и заявлений нашего шефа в прессе. А что такое, к примеру, написанная, но еще не произнесенная речь? Лучший информатор. Ничего не надо выспрашивать и выпытывать. Прочитал – и никакого секрета, где и что в ближайшее время произойдет. Потому и направляюсь к Харину в его каморку, отчего-то расположенную уже за пределами ельцинской VIP-зоны.

– Ты не мог бы показать, с чем шеф едет в Таллинн?

Харин кладет передо мной тоненькую папку. В ней несколько отпечатанных на машинке документов, я бы сказал, шокирующего свойства. Например, совместное обращение к генсеку ООН с предложением незамедлительно созвать международную конференцию по урегулированию проблемы Балтийских государств. А еще два обращения Ельцина. Одно – к проживающему в прибалтийских республиках русскоязычному населению, с призывом к благоразумию. Другое – к советским офицерам и солдатам, проходящим службу в Прибалтике, с призывом не участвовать в антинародных акциях. Но главный документ – заявление руководителей четырех республик (Латвии, Литвы, России и Эстонии – Харин сказал, что это Ельцин предложил алфавитный порядок перечисления, дабы исключить «имперский» подход), в котором, среди прочего, присутствует прямая угроза СССР: «Стороны выражают готовность оказать конкретную поддержку и помощь друг другу в случае возникновения угрозы их суверенитету».

– Ё***ся можно! Ну, Ельцин отлупит Горбачева – это я еще как-то могу представить. Но как, в случае возникновения угрозы прибалтийской независимости, будет выглядеть война России с Советским Союзом – такое за гранью моего понимания!

Геннадий смотрит на меня с укоризной. Как на нерадивого ученика, назвавшего пушкинское «Бородино» стишком.

– Где ты тут разглядел угрозу объявить войну?! Эти слова надо понимать как инструмент политического давления: если Горбачев не желает по-хорошему договариваться с Прибалтикой о ее государственном суверенитете, то тогда должен иметь в виду – Ельцин его уже признал и будет всеми силами защищать!

Харин – человек умный, и он мне нравится, а потому совсем не хочется обострять с ним отношения. Тем более по вопросу, который от него никак не зависит, – как шеф поставил задачу, так спичрайтер и сформулировал. Но не могу не задать вопрос: ты понимаешь, к чему это приведет? Геннадий уже не раз намекал мне, что у стен его кабинета, по всей видимости, есть уши, и это уже отнюдь не «уши Крючкова». Поэтому иной раз ведем с ним дискуссии в коридоре. Но сейчас ему некогда разгуливать со мной по Белому дому.

– Да все нормально! Знаешь, что мне шеф сегодня сказал? В Прибалтике мы покажем Горбачеву, что Россия и Ельцин – это ему не хухры-мухры!

– О-бал-деть!

…На дворе август 1996 года. Мы, некоторые из отцов-основателей «Новой газеты», сидим в летнем кафе парка «Березовая роща», что возле улицы Куусинена в Москве, и отмечаем 45-летие нашего друга и коллеги Акрама Муртазаева, самого афористичного журналиста на всем постсоветском пространстве. Хозяин заведения, земляк юбиляра, радует гостей великолепной узбекской кухней. Старается изо всех сил. Ему не каждый день доводится обслуживать столь известных миру персон – за столом экс-президент СССР Михаил Сергеевич Горбачев с супругой.