– Что происходит? Что было? Что вы так на меня смотрите? Мне пора домой к моей дочурке! Я же говорила вам, что она без меня пропадет!

– Да, Зинаида, конечно! Вы скоро поедете домой, и все будет хорошо! – ответил за всех доктор Васильев, так как остальные не знали, что и сказать.

Молчал и Григорий. Такого потока негативной информации при препарировании мертвого мозга даже самого отъявленного негодяя он бы никогда не получил.

– Макароны как холодные червяки, – капризничала Яна, водя вилкой по тарелке.

– Это не макароны, а спагетти, – поправил ее Григорий. – Ну а что холодные… Так ты уже час сидишь, не знаю, о чем думаешь.

Яна сегодня полдня проработала по своей специальности стоматолога, потом проверила отчеты подчиненных ей врачей, а вечером согласилась пойти с Гришей на свидание в ресторан. Вернее, она не смогла ему отказать, так как он очень просил и был при этом весьма убедительным.

– Извини, что-то я устала. Вот и набрасываюсь на людей!

Они сидели в очень уютном, небольшом ресторане, расположенном в центральном районе города Москвы. А если быть точнее, ресторан находился прямо в доме, в котором проживал Григорий. В этом заведении он был свой. Гриша здесь и завтракал, и, когда мог, обедал, и фактически всегда ужинал. Для холостяка это было очень удобно.

Яна одернула короткое трикотажное красное платье и снова стала крутить вилку в своих длинных тонких пальцах.

Гриша, облаченный в неизменные джинсы и легкий, не по погоде, темно-зеленый джемпер, приступил к рассказу. Речь шла, конечно, о Зинаиде Ивановне и Анне – эта история настолько всех потрясла, что говорить о чем-то другом было вроде как и неуместно.

– Экспертизу провели… Профессор Васильев председательствовал. Признали невменяемой.

– Все-таки не тюрьма?

– Психушка, но вполне возможно, что навсегда.

– Как же так? Человек столько лет жил среди людей и никто ничего не заподозрил? – удивилась Яна, пододвигая к себе шикарный десерт, состоящий из фруктов, изюма, орехов и сливок.

Гриша со смесью ужаса и изумления посмотрел на это блюдо:

– Так много сладкого!.. Миллион калорий! Ты, конечно, можешь себе его позволить…

– Я люблю соленое и сладкое. Люблю контрасты! Но ты не ответил на мой вопрос.

– Георгий Владимирыч Васильев, человек, которого я уважаю и чье мнение для меня непререкаемо, объяснил, что у Зинаиды очень редкий вид помешательства – глубокое раздвоение личности плюс к тому самовнушение. Она очень тонко все выстроила в своем больном воображении. Никто и заподозрить ничего не мог. Да и кому придет в голову, что такое можно сотворить со своими детьми?

– Бедный Ваня…

– А случай с сыном напугал ее, и она замаскировалась еще глубже. Но, начни Аня сопротивляться и настаивать на свидании, Зинаида могла бы опять выйти на тропу войны. Думаю, несчастному жениху Ани грозила бы реальная опасность. Психотерапевт сказал, что таких людей трудно вычислить, потому что их зацикленность бывает на одном объекте, одной идее… А во всем остальном они нормальные люди. Но, слава богу, этот кошмар закончился!

– Больше всего меня теперь заботит Аня.

– Она не инвалид…

– Она – моральный инвалид! Она привыкла быть зависимой.

– Доктор Васильев позаботится о ней, не переживай. Аня очень нужна ему, как необычный пациент. Она уже у него в клинике. И для него дело чести – реабилитировать человека с такой вот судьбой. Я верю профессору, он справится, а поклонник Ани ему поможет. – Гриша явно был настроен на оптимистичный лад.

– Не знаешь, как Анна отнеслась к поступку своей матери?

– Неоднозначно. Шок. Отрицание того, что она услышала. Недоумение – как такое возможно? Злость на мать, жалость к себе… А потом жалость и к Зинаиде – ведь она это делала из-за любви!

– Хороша любовь – словно объятия удава! – хмыкнула Яна.

– Все равно конец этой истории скорее хороший, чем плохой.

– Это да! Мы вылечили Анну, подвигнув ее на прыжок из окна!

– Мы этого совсем не хотели, – пожал плечами Григорий. – Был пожар, ну и…

– Ничего не бывает просто так. Сложилась цепочка. Не появись мы у нее дома, не прими ты наркоманов за хулиганов, издевающихся над Анной, не затей ты с ними драку, не подожги они дом – не вылечили бы мы Аню от ее «хрустальности»!

– Ну хорошо! Пусть будет так. – Григорий принялся уминать салат «цезарь» с креветками и потягивать кофе «американо».

– Одно осталось неразрешенным… – задумчиво произнесла Яна.

– Ты о чем?

– Да так… Ерунда… неприятные люди, лучше о них не думать, – отмахнулась она и вдруг спросила: – Почему ты так плохо ухаживаешь за мной?

– Почему плохо?

– Где цветы? Где шампанское?

Гриша смутился, вскочил из-за стола и испарился. Яна осталась в одиночестве и смотрела в никуда.

«Может, плюнуть на всё и выйти замуж за патологоанатома? Так и вижу лицо моего знакомца, следователя Лебедева. Скажет, да, Цветкова, ты и патологоанатом – очень удачный союз!»

За соседним столиком сидела компания из трех мужчин. Один из них оторвался от товарищей и приблизился к столику Яны:

– Девушка одна?

– Я похожа на одинокую? – не отрывая взгляда из «никуда», откликнулась Яна.

– Конечно нет! Но сопровождающий вас мужчина ушел…

– Я похожа на такую, от которой можно уйти? – не меняя выражения лица, заявила Яна.

– Нет, конечно!

– А вы, кроме «нет и конечно», еще что-то можете произносить? – Яна наконец удостоила его взглядом.

Молодой мужчина с волевым лицом и слегка намечающимся животом мог бы произвести на Яну весьма благоприятное впечатление, будь она в другом настроении.

– Я бы хотел угостить вас.

– А меня вы хотели бы? Вы же для этого подошли? – решила поиздеваться над ним Яна.

– Прямо сейчас?

– Минут через пять!

– А вы бойкая девица! – хохотнул мужчина. – Коньяк? Коктейль? Шампанское?

– Спасибо, ничего не надо. А то сейчас вернется мой парень и получится нехорошо.

– Меня ничем не испугаешь!

– Как знать…

– И кто же этот парень?

– Патологоанатом, – хрустнула закуской Яна.

Улыбка медленно сползла с лица мужчины:

– Патологоанатом? Серьезный человек! Вы – подходящая парочка… Патологоанатом и леди-стерва.

– А кто вам позволил оскорблять девушку? – спросил ледяным тоном подошедший в это время Григорий.