С этого дня жизнь Амбы изменилась. Месяц за месяцем она изнуряла себя, совершая беспримерные аскетические подвиги. Красота утратила для нее всякое значение. Волосы царевны свалялись, она сильно исхудала. Целые дни Амба проводила в молчании и неподвижности, словно была сделана из камня, и совершила больше, чем под силу человеку.

Мудрецы, рядом с которыми она жила, и посланники от отца просили ее одуматься, но Амба никого не слушала и с удвоенной решимостью практиковала аскезу. Затем она решила совершить паломничество и пустилась в путь, переходя от одной священной реки к другой. Однажды, когда Амба совершала омовение в Ганге, богиня реки – мать Бхишмы – обратилась к ней и спросила, зачем она так усмиряет плоть. Услышав, что самое большое желание Амбы – убить Бхишму, богиня Ганга разгневалась, но Амбу это не испугало. Пока не погибнет тот, из-за которого она стала «не женщиной и не мужчиной», сказала царевна, душа ее не обретет покоя.

Затем перед Амбой явился Шива, Великий Бог, тронутый искренностью ее молитв и аскетизмом. Потрясая трезубцем, он спросил Амбу, какой милости она ищет.

– Гибели Бхишмы! – отвечала девушка, почтительно склонившись перед богом. Сердце ее наполняла радость, ибо она знала, что цель ее отчасти достигнута.

– Ты сразишься с ним и победишь его, – сказал Шива.

– Но как я, слабая женщина, смогу победить? – спросила удивленная и обрадованная Амба. – Сердце мое теперь спокойно, но прошу тебя, обещай мне, что я смогу поразить Бхишму в поединке!

– Мое слово нерушимо, – отвечал Шива. – В другой жизни ты родишься женщиной, но станешь мужчиной. Ты будешь могучим воином, и, вспомнив свою прежнюю жизнь, ты сама, своими руками, убьешь Бхишму.

С этими словами Шива исчез с глаз аскетов и Амбы. Царевна же принялась собирать хворост и разложила на берегу Джамны большой погребальный костер. Дождавшись, пока огонь разгорится, она взошла на костер и, объятая пламенем, снова и снова повторяла:

– Я делаю это ради того, чтобы погубить Бхишму! Для того чтобы обрести вторую жизнь и погубить Бхишму, взошла я на этот костер!

Тринадцатилетнее изгнание подошло к концу, и Пандавы вернулись в мир. При дворе одного из их союзников состоялся большой совет царей. Услышав об этом, Дхритараштра направил туда своего посла. Тот от имени Дхритараштры предложил Пандавам мир и дружбу, но о том, чтобы вернуть им царство, речи не шло. Все цари, присутствующие на совете, согласились с Юдхиштхирой, который заявил, что может дать Дхритараштре лишь один ответ: «Верни нам Индрапрастху или готовься к войне!»

Всем было ясно, что миром дело не решить. Оскорбление, нанесенное Дурьодханой Юдхиштхире во время игры в кости, можно было смыть только кровью. Дурьодхана же в течение тринадцати лет, пока Пандавы были в изгнании, наслаждался властью, заключал союзы и швырял богатства направо и налево. Теперь настало время проверить крепость заключенных союзов и верность друзей на деле. Грозовые тучи войны сгущались над соперниками, оба знали, что битва будет не на жизнь, а на смерть. Дурьодхана поручил командование своими войсками Бхишме, а Карне обещал не вступать в битву до тех пор, пока Бхишма не падет на поле брани. Армией Пандавов командовал царевич Панчалы, брат Драупади, Дхриштадьюмна. В преддверии сражения улицы Хастинапура запрудили слоны, колесницы и тысячи пеших воинов. Пандавы собирали свои силы в столице Друпады. Наконец обе армии сошлись на равнине Курукшетры, где должны были разворачиваться военные действия. Все это напоминало игру в кости, только в качестве фишек были люди, а ставкой – их жизни. Дурьодхана с самого начала сделал все, чтобы защитить своего командующего Бхишму. Узнав от самого Бхишмы, что смерть ему может грозить лишь от руки Шикхандина, Дурьодхана приказал своим воинам во время боя любой ценой отыскать Шикхандина и убить его.

Воины небольшой армии Пандавов и панчалов чувствовали воодушевление и рвались в бой. Казалось, сама мысль о предстоящем сражении доставляет им радость. Бхишма и Дурьодхана, напротив, пребывали в тревоге – их страшили дурные предзнаменования.

Наступило утро рокового дня, и две армии встали лицом к лицу под развевающимися знаменами. Зазвучали трубы, и войска двинулись навстречу друг другу, словно морские волны. Воздух наполнился криками сражающихся и звоном оружия. С львиным рыком, под звуки труб и грохот барабанов воины бросались друг на друга. Постепенно битва становилась все более ожесточенной, над полем боя стояло облако пыли. Пандавы и Кауравы дрались словно одержимые демонами. Отец шел на сына, брат на брата. Слоны наносили друг другу тяжелые раны своими бивнями. Лошади падали замертво, колесницы раскалывались. На земле валялись порванные знамена. Тучи стрел летели во всех направлениях, мечи сверкали на солнце.

Бхишма, предводитель войска Кауравов, в белых доспехах на серебряной колеснице был подобен полной луне в безоблачном небе. Он отважно сражался в самой гуще схватки. На его головой развевался стяг с золотым пальмовым деревом на белом поле. Смертоносные стрелы Бхишмы разили без промаха. С наступлением ночи командиры отвели свои войска с поля боя. И в лагере Пандавов, и в лагере Кауравов воины скорбели по павшим товарищам.

Через несколько дней Пандавам стало ясно, что Бхишма непобедим. Однако на десятый день он был смертельно ранен и командование армией Кауравов перешло к Дроне.

Кауравам казалось, что победа уже не за горами. Старый наставник умело расставлял войска и точно знал, где нужно наносить удар. Вскоре стало ясно, что основной целью Кауравов является Юдхиштхира, ибо, как говорили, Дрона поклялся захватить царя пандавов в плен. Пандавы же стремились погубить Дрону. Только Арджуна, питавший уважение к своему наставнику, хотел, чтобы его взяли в плен живым.

Считалось, однако, что Дрону невозможно победить, пока жив его сын Ашваттхаман, ибо любовь к сыну придавала Дроне сил. Желая погубить Дрону, Бхима решил прибегнуть к хитрости. Выбрав одного из слонов, он нарек его Ашваттхаманом и собственными руками убил животное, а затем крикнул Кауравам:

– Ашваттхаман мертв! Ашваттхаман мертв!

Дрона услышал эти слова, и сердце его замерло. Но не сразу поверил он в страшную весть. Обратился Дрона к Юдхиштхире, и тот подтвердил гибель Ашваттхамана.

– Да, о Дрона, Ашваттхаман мертв! – трижды повторил он.

Правда, после имени Ашваттхамана Юдхиштхира тихонько прибавлял слово «слон», но Дрона, оглушенный горем, этого не слышал. Отбросив прочь свое чудесное оружие, Дрона опустился на землю и предался скорби. В этот момент Дхриштадьюмна, командующий войсками Пандавов, схватил свой меч и направился к Дроне, желая сразиться с ним. Но не успел Дхриштадьюмна приблизиться к Дроне, как душа старого наставника вознеслась на небо, и всем, кто видел это чудо, показалось, что на небе засияли два солнца. Никто не мешал Дхриштадьюмне совершить задуманное. Подняв меч, он отсек Дроне голову, затем поднял ее и швырнул в гущу войска Кауравов. Кауравы дрогнули, но тут сгустилась тьма, и изнуренные воины обеих армий отступили на свои позиции. Через несколько дней командование войском Кауравов принял Карна, но с его гибелью, последовавшей два дня спустя, стало очевидно, что победа останется за Пандавами. Дурьодхана, однако, не желал сдаваться, и только после того, как Бхима сразил его в поединке, Пандавы наконец были провозглашены победителями.